Глава
13. Месть Риты Скитер, или Нелёгкое время
Гарри спал, тяжело дыша во
сне. Его опять мучили кошмары. Опять. Уже в который раз…
Тайная Комната. Незаметная
каменная дверь, через которую Гарри, Рон и Гермиона недавно попали сюда,
открылась, и человек в чёрной мантии и маске стремительно вошёл в Комнату и
остановился у статуи Слизерина. Поглядев на древние руны и что-то
удовлетворённо прошептав, Пожиратель Смерти закатал рукав мантии и сказал,
дотронувшись до изображения Чёрной Метки у себя на руке:
- Мой Лорд, я на месте.
- Хорошо, - раздался высокий
холодный голос. Он помедлил и прошипел на серпентарго:
- Говори со мной,
Слизерин, величайший из Хогвартской Четвёрки!
Статуя раскрыла рот. Оттуда
высунул голову другой Пожиратель. Он облегчённо вздохнул.
- Это ты? Спасибо, что
вытащил меня отсюда.
- Зря ты сюда полез, Калт, -
недовольно сказал первый.
Тот, кого назвали Калтом,
осторожно спустился по статуе на пол.
- Мне стало любопытно, что
там. Об этой Тайной Комнате столько говорили…
- И ты захотел испытать на
себе, каково быть василиском? – насмешливо поинтересовался первый.
- Ну я же не знал, что эта
проклятая статуя замурует меня внутри! – воскликнул Калт.
- Осторожнее, Калт, -
предупреждающим тоном сказал первый. – Ты говоришь о памятнике предку нашего
господина, не помни об этом.
- Извини, Арг, забыл.
Первый Пожиратель Смерти
снова дотронулся до своей Метки и сказал:
- Господин, Калт со мной.
- Отлично, - раздался голос
Волан-де-Морта, - переправляйтесь сюда, ко мне, мне надо поговорить с ним.
- Будет сделано.
Всё поплыло перед глазами
Гарри, но вскоре его сон вновь приобрёл чёткие очертания. Это было то место,
где Гарри побывал уже дважды во сне – та самая комната, где Волан-де-Морт,
тогда ещё бесплотный, разговаривал со стариком-маглом, которого потом убил; где
он наложил на Хвоста заклятие Круциатус за проваленный злодейский план. На том
же месте, что и в прошлые разы, стояло кресло, и в нём величественно восседал Волан-де-Морт.
Перед ним стояли оба Пожирателя Смерти, которые только что были в Тайной
Комнате.
- Спасибо, Арг, ты свободен,
- сказал Тёмный Лорд. Колдун, что был пониже ростом, поклонился ему и вышел.
- Итак, Калт, - обратился
Волан-де-Морт ко второму Пожирателю, - ты здесь, чтобы дать окончательный
ответ: готов ли ты служить мне?
- Да, господин, - ответил
Калт. Его голос звучал глухо и как-то незнакомо, - что я должен делать?
- Ты вернёшься в Хогвартс.
Ты…
- Я должен буду убить
Поттера?
Волан-де-Морт громко
расхохотался. Это был абсолютно нечеловеческий смех, это был жуткий и злобный
хохот дьявола, он отдавался у Гарри жуткой болью в шраме.
- Гарри, Гарри! Проснись!
Проснись сейчас же!..
Гарри открыл глаза. Он лежал
на полу лицом вниз, весь в холодном поту. Шрам на лбу горел огнём. Гарри
судорожно всхлипнул и перевернулся на спину. Над ним склонились испуганные Рон,
Невилл, Симус и Дин.
- Гарри, ты в порядке? –
неуверенно спросил Рон. Он был очень испуган, да и остальные тоже.
- Ч-что с-случилось? –
запинаясь, выговорил Гарри.
- Ты кричал во сне и стучал
ногами и руками по полу, - сказал Дин, - да так громко, что разбудил меня. Я
поднял всех остальных, чтобы помочь тебе.
- Ты точно в порядке? –
спросил Симус.
- Может, пойдём к мадам
Помфри? – предложил Невилл.
- Нет, - ответил Гарри. Боль
понемногу отступала. – Со мной всё в порядке, правда. Извините, что разбудил
вас. Правда, я в порядке, в самом деле, просто мне приснился кошмар, - сказал
он, одеваясь. – Пойду, посижу в гостиной, а вы спите.
- Лично я не засну после
такого, - возразил Симус.
- Заснёшь, будь уверен. Я
помогу тебе, - сказал Гарри, доставая палочку. – Дормио! – он подумал и
добавил: - Сомнус!
Усыпив таким образом
Симуса, Дина и Невилла, Гарри вышел из спальни. За ним по пятам шёл Рон, не
переставая взволнованно расказывать о том, как он услышал крик, как его
разбудил Дин и он понял, что кричит Гарри, и что по этому поводу думает Симус.
Гарри не слушал его, он напряжённо думал. Если всё так и было… Значит, всё
время, пока они были в Тайной Комнате, за ними наблюдал Калт, закрытый в клетке
для василиска!
- Гарри, да ты слышишь меня?
– прервал его размышления Рон. – Я спрашиваю, как думаешь, Гермиона сейчас спит
или нет?
- А что? Хочешь пригласить её
на ночную прогулку? – попробовал пошутить Гарри, но Рон оставался серьёзным. Он
взглянул на часы.
- Хм, полтретьего. По идее,
не должна. Пойдём к ней.
- Зачем? – удивился Гарри.
- Затем, чтобы она
посоветовала, что делать, - сказал Рон. – Дамблдора в такое время беспокоить не
стоит, а то пошли бы прямо к нему.
-
Что, по твоему, может предложить Гермиона в этом случае? – проворчал Гарри. –
Прочитать половину библиотеки?
Но Рон не слушал, он уже
стучался в комнату старосты. Гермиона открыла дверь. Она была в магловском
домашнем халате и босиком. Увидев Рона и Гарри, она удивилась.
- Вы не спите в такое время?
- Гермиона, я тебя не
разбудил? – проворковал Рон, беря её за руку.
- Нет, - ответила она.
Было видно, что Рон начисто
забыл и о времени, и о Гарри, и любуется Гермионой. Ещё мгновение, и он
бросился бы её обнимать и целовать, и Гарри решил вмешаться.
- Понимаешь, Гермиона, мы
пришли к тебе за советом. Мне приснился сон, типа того, что я видел в прошлом
году, и опять заболел шрам.
Услышав это, Гермиона
оттолкнула руки Рона и испуганно посмотрела на Гарри.
- Как, опять?! – она втащила
его в комнату и усадила на кровать, и сама села рядом. – Рассказывай!
Гарри рассказал ей свой сон.
Гермиона встревоженно и задумчиво покачала головой. Рон сказал:
- А кроме того, он во сне
кричал что-то про Волан-де-Морта, а ещё говорил что-то на серпентарго.
- Что?! – в один голос
воскликнули Гарри и Гермиона.
- Ты говорил что-то на
серпентарго, по-моему, те же слова, которые ты говорил тогда, в Тайной Комнате.
- Говори со мной, Слизерин,
величайший из Хогвартской Четвёрки, - повторил Гарри пароль по-английски.
- Это что?
То, что я говорил тогда. Это
пароль, чтобы открыть встроенную в статую Слизерина клетку василиска.
Гермиона надолго задумалась.
Затем она заговорила о другом.
- Ты говорил, что Калт
прислал тебе на день рождения сборник предсказаний Нострадамуса. Ты помнишь то,
которое он заложил закладкой?
- Да, помню, - ответил Гарри
и продекламировал:
Могуществом трёх временных
Царей
Будет изгнан великий
Четвёртый;
Где существование
физической силы
Будет восстановлено и
принято истинным владыкой.
А что? Зачем тебе это?
Гермиона как-то странно на
него посмотрела и задумчиво ответила:
- Да нет, ничего. Просто
спросила.
- И что же теперь делать? –
нетерпеливо спросил Рон.
- Гарри надо пойти к
Дамблдору…
- Нет! – вдруг сказал Гарри.
- Как нет? – удивились Рон с
Гермионой.
- Я попробую разобраться во
всём сам, - решительно сказал Гарри. – Дамблдор слеп. Он не замечает Пожирателя
Смерти у себя под носом. Он не сможет нам помочь.
- Гарри, Гарри, что ты такое
говоришь? – Рон вытаращил на него глаза. – Опомнись! Ты говоришь о Дамблдоре!
Да, Рон, я говорю именно о
Дамблдоре, - резко сказал Гарри. – Неужели ты ещё не понял? Я видел во сне то,
что происходило на самом деле. Это ещё одно подтверждение нашей догадке о том,
что Калт – Пожиратель Смерти! Я несколько раз говорил об этом с Дамблдором, и
он меня даже слушать не хотел. Я уже не маленький мальчик, чтобы без толчка
Дамблдора не сделать и шагу, и слепо верить в его всемогущество. Любого
человека можно обмануть, а уж те материалы, что я видел у Калта, и этот сон
говорят сами за себя. Он готов подложить и мне, и тебе, и Дамблдору, и всему
Хогвартсу огромную свинью. Пока что он действует как двойной агент, но не
сегодня-завтра он может открыто выступить на стороне Волан-де-Морта. И тогда
уже никто нам не поможет, Дамблдор слишком поздно поймёт, как он в нем
ошибался. Поэтому отныне я действую самостоятельно, независимо от Дамблдора. Он
уже стар, и поэтому можно понять, что он начинает промахиваться. Причём крупно промахиваться.
- Ему 146 лет, - кивнула
Гермиона.
- Сколько?! – в один голос
воскликнули Гарри и Рон.
- Сто сорок шесть. Он родился
в 1849 году. Когда же вы, наконец, прочитаете "Историю Хогвартса"?
- Нам не до этого, - сказал
Гарри. – Тем более сейчас. Ну так что, вы со мной?
- Да, - коротко ответила
Гермиона.
- Отлично. А ты, Рон?
Рон колебался. Он с сомнением
посмотрел на Гарри.
- Не знаю, не знаю. Подумайте
хорошо: стоит ли работать без Дамблдора?
- Мы всего лишь не будем
согласовывать с ним свои действия, - сказал Гарри.
- Я же тебе уже говорил:
раньше он меня специально подталкивал к тому, чтобы я поступил так или иначе,
так было и на первом, и на втором курсах, и, может быть, и после этого. Теперь
же я думаю, что всё зависит только от нас. Не Дамблдор должен принимать
решения, теперь это должны делать мы.
- Ну хорошо, Гарри, хорошо. Я
присоединяюсь к вам, - неуверенно сказал Рон.
Гарри положил одну руку на
плечо ему, а другую – на плечо Гермионы.
- Значит, решено! Друзья мои,
теперь мы – фронт общественного спасения. Постарайтесь достойно нести эту
нелёгкую ношу, - торжественно сказал он.
- Давай всё обсудим завтра.
Уже поздно, - заметила Гермиона.
- Да, в самом деле. Пойду
спать. Надеюсь, заклятие Дормиенс поможет мне спокойно отдохнуть. Без кошмаров,
- Гарри пожелал спокойной ночи друзьям и вышел из комнаты старосты.
Когда за Гарри закрылась
дверь, Рон повернулся к Гермионе.
- А теперь я хочу
поговорить с тобой, - жарко прошептал он.
- О чём? – Гермиона не была
расположена сейчас к любого рода беседам.
- О том, как я тебя люблю! –
Рон бросился к Гермионе, повалил её на кровать и начал жадно целовать ее губы.
- Рон… отстань… - пыталась
говорить она в перерывах между поцелуями, но он не слушал. От ее губ он
постепенно спустился к расстёгнутой верхней пуговице её халата, а руками
расстёгивал следующую пуговицу.
- Рон! Это уже не шутки! –
Гермиона, отчаянно сопротивляясь, оттолкнула Рона. Он встал с кровати, красный,
растрёпанный и умоляюще посмотрел на неё. Но она была непреклонна.
- Рон, оставь меня, пожалуйста.
Мы не можем…
- Но Гермиона…
- Рон, я всё сказала!
Рон с сожалением опустил
голову, повернулся и пошёл к двери. Гермиона с улыбкой наблюдала за этим.
Всё-таки любит он её! Но совсем не так, как ей хотелось бы. Пусть бы он
забрасывал её цветами, любовными записками, приглашениями на прогулки, а вместо
этого он…
- Спокойной ночи, Рон, -
смягчившись, сказала Гермиона. Рон ничего не ответил, выдавил из себя подобие
улыбки, вышел из комнаты и тихо закрыл за собой дверь.
Гермиона только этого и
ждала. Едва только шаги Рона стихли, она бросилась к столу, нашла чистый лист
пергамента, достала чернила и перо и села писать.
Писала она до утра, изредка
перечитывая написанное и кивая каким-то своим мыслям. Когда уже начало светать,
Гермиона уснула прямо за столом, опрокинув на пол чернильницу.
Рон тоже не спал этой ночью.
Он чувствовал себя очень несчастным, из-за Гермионы. Ну почему она, как только
он начинает её обнимать, стремится освободиться из его объятий? Почему, когда
он говорит ей о своей любви, она переводит разговор на другую тему? Неужели она
не любит его? Рон вдруг подумал, что Гермиона, хоть и согласилась стать его
девушкой, ни разу не сказала ему "я люблю тебя". Рон почувствовал
вдруг, что его сердце уже готово дать трещину, и ему было уже заранее больно.
"Девушки не любят этого,
Рон, - словно кто-то вдруг сказал ему слова, появившиеся у него из глубины
сознания. – Они любят, когда за ними ухаживают, причём долго и обстоятельно.
Учись, Рон, учись…"
Даже Гарри, который наложил
на себя заклятие Дормиенс, даже его сон был неспокойным и тревожным. "Что
надо сделать?.. Что делать?" – даже во сне он составлял план действий на
ближайшее будущее. – Следить за Калтом, но не подавать виду, что мы что-то
подозреваем. Следить издалека. Подключить к этому Малфоя. Если получится,
поймать Калта "flagrante delicto", с
поличным. Нострадамус! Интересно, как можно интерпретировать его
предсказания? Надо подумать над этим…
Гарри совсем перестал
относиться к Малфою как к врагу, и это обстоятельство удивляло его самого. Гарри
подсознательно воспринимал Драко как если не друга, то, во всяком случае, как
доброго приятеля. Он почему-то не мог допустить даже мысли, что Малфой обманул
его, что он знает, кто шпион, и, возможно, сам им является. В любом другом
случае Гарри, конечно, подозревал бы в первую очередь именно его. Но слишком уж
искренен был взгляд Драко, когда он предлагал Гарри свою дружбу, слишком
искренен он был, говоря о Джинни Уизли.
Наутро из-за бессонной ночи
все трое опоздали к завтраку. Гермиона быстро раздала гриффиндорцам их новые
расписания. Максимус Феб, глядя то на Гермиону, бледную, с тенями под глазами,
то на Рона, имевшего точно такой же вид, усмехнулся. Гарри, заметив это, шепнул
ему:
- Успокойся, маленький
пошляк. В команду не возьму.
Максимус тут же переключился
на него, оставив в покое Рона с Гермионой.
- А мне дадут форму? А когда
тренировка? А на чём я буду летать? – назойливый первокурсник забрасывал Гарри
вопросами.
- Приходи сегодня после
уроков на квиддичное поле, там всё узнаешь, - был ответ.
- А часто будут треники? – не
успокаивался Феб.
- Нет, это последняя
тренировка в этом сезоне, - Гарри начал терять терпение. Кроме того, он не
любил магловский жаргон, слова из которого Феб довольно часто употреблял,
несмотря на то, что он был чистокровный волшебник и ничего общего не имел с
маглами. – Уже середина ноября, сам подумай, холодно. Тренировки возобновятся с
марта.
- А если у меня что-то не
получится сегодня, ты посмотришь меня весной?
- Хорошо, хорошо…
- А… - Максимус не успел
задать следующий вопрос. Гарри предпочёл ретироваться из Большого зала и
отправиться на уроки (даже зельеварение показалось бы ему избавлением от
надоедливого Максимуса).
Но первый урок по новому
расписанию был трансфигурация. Стоя у двери кабинета в ожидании приглашения профессора
МакГонагалл войти, Рон увлечённо, уже в который раз рассказывал Симусу и Дину о
том, как на него напали Пожиратели. Когда он закончил, гордо посматривая на
своих слушателей, Гарри покачал головой и негромко сказал ему:
- Рон, ты, я вижу, слишком несерьёзно
относишься к произошедшему. Я не понимаю тебя. Скажи спасибо, что произошедшее
скрыли от твоих родителей! Мы с Гермионой чуть с ума не сошли, волнуясь за
тебя. Ну, я-то ещё ладно, а вот Гермиона… Подумай о её чувствах в тот момент,
когда она увидела тебя в лесу в таком состоянии! Когда я пришёл в тот
вечер в гостиную Гриффиндора, она… - он остановился, не договорив, и взглянул
на Гермиону. Она стояла, покрасневшая, и кусала губы. Её взгляд показался Гарри
каким-то странным и непонятным, такой он ещё не видел у Гермионы. Что же,
наконец, с ней творится?
Рон улыбнулся, хлопнул Гарри
по плечу и сказал:
- Слава Мерлину, что у меня
есть такие друзья, как вы.
В это время дверь кабинета открылась,
и профессор МакГонагалл, выглянув из кабинета, пригласила класс войти. Рон,
по-прежнему пребывая в отличном настроении, которое не покидало его с момента
выздоровления, вошёл первый. Гарри недовольно посмотрел ему вслед – какой он
всё-таки легкомысленный!
Когда урок начался, профессор
МакГонагалл посмотрела в классный журнал и объявила:
- Сегодня мы будем превращать
парту в лошадь. Эта тема войдёт в ваши экзамены на С.О.В., и поэтому просьба
всем быть внимательными. Вы абсолютно перестали учиться! Итак, домашнее задание
было – выучить заклинания, необходимые для трансфигурации предметов в
несоответствующих им по форме животных. Эти заклинания сейчас вам и понадобятся
для работы. Пожалуйста, встаньте.
Все встали из-за парт.
- В классе четырнадцать
парт, а вас здесь девять человек. Хватит на всех. Итак, пожалуйста, выберите
каждый себе отдельную парту, и приступайте к работе, а я буду наблюдать, -
сказала профессор МакГонагалл и уселась за учительский стол.
Трансфигурация парты в
лошадь – довольно сложное задание, и классу пришлось основательно потрудиться,
прежде чем что-то начало получаться. Только Гермиона без труда справилась с
заданием. "Что неудивительно", - подумал Гарри. Сам он превратил
парту в более-менее приличную лошадь лишь с третьей попытки, правда, она не
ржала, а издавала какие-то странные звуки, похожие на скрип крышки парты. У
лошади Рона вместо копыт так и остались ножки парты.
Да-а, - протянула профессор
МакГонагалл через четверть часа, оглядывая странных животных, полуконей-полуослов,
получившихся у остальных гриффиндорцев. – Тут будет, над чем поработать. Одна
мисс Грэйнджер как следует выполнила задание!
Гермиона гордо подняла
голову.
- Десять баллов Гриффиндору,
мисс Грэйнджер. Мистер Поттер, только пять. Разве так ржут лошади? Ну, и,
пожалуй, мисс Патил… три очка. Остальные ни на что так и не наработали, к
сожалению. Мистер Лонгботтом…
У Невилла так ничего и не
получилось. Парта осталась в первозданном виде.
Профессор МакГонагалл подошла
к Невиллу.
- Мистер Лонгботтом, я не вижу
результатов вашей работы.
Невилл пристыженно опустил
глаза и уткнул взгляд в свои ботинки.
- Я… у меня не получается, -
пробормотал он.
- Глупости, мистер
Лонгботтом. Вы можете это сделать. Попробуйте снова.
Невилл взмахнул палочкой и
пробормотал заклинание. Никакого эффекта.
- А где фигура, которую вы
должны чертить в воздухе? – недовольно поинтересовалась профессор МакГонагалл.
– Вот, - она нарисовала в воздухе замысловатый знак. – Вам надо быть
повнимательней.
Невилл хлопнул себя по лбу и
повторил заклинание, размахивая во все стороны волшебной палочкой.
ХЛОП!
На месте профессора
МакГонагалл появилась тощая лошадь изумрудного цвета и чёрными следами от очков
вокруг глаз. Лошадь строго посмотрела на Невилла и заржала. Класс ахнул. Невилл
от страха полез под парту. Гермиона вскочила с места, чтобы помочь профессору
МакГонагалл, но опоздала: профессор сама превратилась обратно в человека. Все
застыли на своих местах, с испугом и любопытством глядя на неё и на Невилла,
который, неловко съёжившись, старался казаться незаметным, сидя под партой.
Никто ещё не превращал в лошадь профессора, тем более – директора Хогвартса.
Никто не сомневался, что сегодняшний урок и Невилл войдут в "Историю
Хогвартса". Также всем интересно было, как поведёт себя профессор МакГонагалл.
Гермиона с ужасом подумала, что за такое дело Гриффиндор потеряет все баллы до
единого. Но профессор МакГонагалл вдруг улыбнулась и сказала:
- Отлично, мистер Лонгботтом.
Можете вылезать. Превратить человека в лошадь, к вашему сведению, раза в
четыре сложнее, чем парту. Двадцать очков Гриффиндору.
Невилл, то бледнея, то
краснея, неуклюже вылез из-под парты.
Так и закончился этот урок.
Невилл тут же стал героем дня, и на него приходили посмотреть даже некоторые из
слизеринцев, невесть откуда узнавшие, что произошло на уроке трансфигурации у
гриффиндорцев.
За обедом Гарри был настолько
увлечён своими мыслями (склонность к философским размышлениям развилась у него
летом, во время депрессии), что не
заметил, как на него
посматривают окружающие. Внезапно раздался громкий хохот. Гарри повернулся на
шум и увидел, как слизеринцы, и в первую очередь Пэнси Паркинсон, громко
смеются и тыкают пальцами в газету – видимо, сегодняшний номер
"Ежедневного Пророка". Предчувствие чего-то нехорошего закралось в
сердце Гарри, и он перевёл взгляд на гриффиндорцев. Многие из них сочувственно
глядели на него, а Колин Криви и Джинни Уизли, кусая губы, читали газету. Гарри
сейчас же всё понял.
- Дайта-ка взглянуть, - он
выхватил газету из рук Колина и взглянул на первую страницу. Заголовок первой
полосы тут же бросился ему в глаза – "Гарри Поттер – кто же он на самом
деле?" Дальше шла статья, подписанная знакомым именем Риты Скитер.
"О знаменитом
Мальчике-Который-Выжил много говорили и писали, но всё, что писалось о нём
раньше, писалось людьми, никогда не знавшими его, убеждёнными, что у мальчика,
победившего Того-Кого-Нельзя-Называть, не может быть каких-либо недостатков.
Тем интереснее нам сейчас узнать мнение о нём людей, каждый день встречающих
его и общающихся с ним. Из материалов, предоставленных газете "Ежедневный
Пророк" специальным корреспондентом Ритой Скитер, вы можете сами судить,
кто же такой Гарри Поттер.
Вот что о нём говорят в
Хогвартсе:
- Поттер – особо трудный подросток,
- говорит учитель защиты от Тёмных Искусств и заместитель директора Школы проф.
Северус Снейп. – Он часто ведёт себя неадекватно. Может из-за угла напасть на
ни в чём не повинного ученика и заколдовать его, может ограбить кабинет
преподавателя. И дружки кго такие же – Уизли и Грэйнджер. Пока Поттер в школе,
я не могу спать спокойно, не будучи уверен в безопасности других студентов и
даже (!) преподавателей. Была б моя воля, я бы его исключил ещё на первом
курсе.
- Он просто ужасен, -
подтверждая слова профессора Снейпа, говорит Пэнси Паркинсон, студентка 5-го
курса. – Он чёрный маг, в этом нет никаких сомнений. Он говорит на змеином
языке, и этого одного уже достаточно, чтобы изолировать его от нас. На
сегодняшний день в мире существуют двое чёрных магов-конкурентов:
Сами-Знаете-Кто и Гарри Поттер. И у каждого есть последователи: у первого –
Пожиратели Смерти, у второго – Уизли, Грэйнджер, Криви, Чанг и другие. Я не
удивлюсь, если скоро светлой стороне придётся воевать на два фронта: против
Сами-Знаете-Кого и Гарри Поттера.
- Он крайне неприятный
маленький гадёныш, - кратко выразился о нём Грегори Гойл, студент 5-го курса
Школы.
- Я думаю, Гарри Поттер
уже превращается в обычного изгоя, - заявил Т. Нотт, также один из студентов, -
где его великие свершения? Они сошли на нет после того, как Тёмный Лорд
вернулся.
- Вернулся ли? – с
сомнением покачал головой Корнелиус Фадж, ознакомившись с данным материалом. –
Пока этому нет никаких доказательств, кроме слов Гарри Поттера и Дамблдора. А у
меня есть основания не доверять им. Поттера не исключили из школы только
потому, что профессор Минерва МакГонагалл поручилась за него. Но я думаю, она
поступила весьма опрометчиво.
А вот Джинни Уизли и Колин
Криви не разделяют общественного мнения о нём.
- О нём часто говорят и
пишут гадости, но это всё ложь! – кричат они в один голос. Нет, однако, повода
обвинять их в чём-тобольшем, чем чрезвычайно дурной вкус.
- Эпоха восхваления Гарри
Поттера кончилась, - резюмирует Рита Скитер. – Я воздержусь от дальнейших
комментариев: и так тут всё ясно".
Ниже более мелким шрифтом
было напечатано:
"В следующем номере
читайте ещё более интересный материал – Грэйнджер. Чанг. Уизли. Поттер.
Любовный параллелограмм".
Гарри гневно отшвырнул
газету.
- Рита опять за своё, - с
горькой усмешкой сказал он.
- О, Гарри, мне так жаль! –
Джинни, чуть не плача, сочувственно смотрела на своего возлюбленного. Гарри
ничего не ответил. Он хотел было спросить, когда она успела дать интервью Рите,
но потом махнул на это рукой. "И так всё тут ясно" – сказала Рита.
Ему тоже было всё предельно ясно. Естественно, она опять в обличии жука
проникла в Хогвартс и собрала этот нелепый материал, как обычно, исказив его до
неузнаваемости. Это ж надо такое придумать – "Скоро светлой стороне
придётся сражаться против Гарри Поттера"! Видна правка Риты, несмотря на
то, что Пэнси Паркинсон тоже не отличается особой любезностью в отношении его.
Конечно, всё это было так, как он себе представлял…
После обеда к нему подошёл
Драко.
- Мне жаль, Гарри, -
промолвил он. Гарри поражённо посмотрел на него. Но Драко не отвёл взгляда, и
было видно, что он искренен.
- Оставь, - уныло ответил
Гарри. – Не подходи ко мне и не разговаривай со мной, вообще не подавай вида,
что меня знаешь, а то и тебе от Риты достанется.
- Не обращай внимания, -
посоветовал Драко. – Что толку в том, что ты будешь сидеть и страдать?
Не обращай внимания… Гермиона
говорила то же самое. И Дамблдор, рассказывая о своём брате. Конечно, они
правы. Но Гарри страдал не из-за себя. Конечно, неудобно и неприятно, когда
вокруг твоего имени такая шумиха, но самое главное – Рита опять за своё.
Следующая будет облита грязью Гермиона, потом – Чжоу? Потом – все по очереди?
Как такие люди, как Рита Скитер, могут работать в СМИ? Люди, которые ради
дешёвой сенсации могут написать что угодно, могут написать такое, что на
человека потом всю жизнь будут коситься.
И что самое обидное – сколько
таких Скитер по всему миру! И ничего, кроме огорчений, они не приносят.
Когда Гарри и Драко вышли из
Большого зала, к ним подошла Пэнси Паркинсон и, бросив презрительно-насмешливый
взгляд на Гарри, обратилась к Драко, с любовью глядя на него:
- Ну как тебе моё интервью? –
она, по всей видимости, не замечала, что Драко смотрит на неё с открытой
неприязнью.
- Отвратительное интервью, -
металлическим голосом отчеканил Драко. – Вы с Ритой Скитер, я вижу, два сапога
пара.
Улыбка сползла с лица Пэнси,
она обиженно поджала губы:
- Драко, ты что?
- Уходи, - бросил Драко.
Гарри наблюдал эту сцену со смятением в душе. Малфой! Как удивительно было
наблюдать такую перемену в нём!
Пэнси, оскорблённая в худших
чувствах, резко развернулась и отошла от них.
- Мог ли я ожидать от тебя… -
начал Гарри.
- Нет, не мог, - спокойно
сказал Драко.
- В прошлом году Рита столько
писала обо мне… с твоей помощью…
Драко виновато шмыгнул носом.
Он явно не лукавил.
- Но я не сержусь на тебя, -
продолжал Гарри.
- Правда? – Драко остановился
и положил руку ему на плечо.
- Да.
Тут только Гарри заметил, что
у Драко на палец надет перстень с жёлтым камнем; увидев это украшение, он
несколько удивился.
- Малфой, что это?
- Это? – Драко смутился. –
Это сапфир. Я его ношу с самого начала учебного года, разве ты не замечал?
- Нет. А…
- Мне его подарили, - по лицу
Малфоя было заметно, что ему не нравится этот разговор, и он лихорадочно ищет
тему, на которую можно было бы перескочить. Но в Гарри проснулось любопытство.
- А, это какая-нибудь
поклонница оставила тебе на память, да? – с улыбкой спросил он.
Драко смутился ещё сильнее, и
в то же время он начал раздражаться, из-за того, что Гарри так хотел узнать
подробности об этом пустяке вопреки его желанию.
- Это был старый друг
семейства, - отрезал он после секундного колебания, которое, впрочем, не
ускользнуло от внимания Гарри. Но Гарри уже понял, что вмешивается не в своё
дело. В конце концов, никто не любит, когда кто-то вмешивается в такие дела, а
Драко – особенно: он предпочитал, чтобы его личная жизнь была окутана тайной,
Гарри уже успел понять это. Поэтому он не стал настаивать, и заговорил о том, о
чём уже давно хотел поговорить с Драко.
- Есть одно дело, - начал он.
– Ты не мог бы мне помочь в…
В этот момент, когда Гарри
был уже готов выложить всю свою теорию насчёт Калта и попросить помощи Драко в
слежке за ним, его прервали. Его окликнула Чжоу. Это вмиг спутало все его мысли,
и он, открыв рот, остановился.
- Извини, - пробормотал он.
Драко усмехнулся и отошёл. -
Мне так жаль, Гарри, - сказала Чжоу, когда Гарри прямо-таки подлетел к ней.
Она, видимо, имела в виду статью. Ну вот, снова дурная слава, - угрюмо подумал
Гарри. Хуже нет, когда враги злорадно посмеиваются, а друзья сочувствуют… вот
так!
- Давай не будем об этом, -
ответил он, - тем более, что нам есть, о чём поговорить.
- Действительно, есть. Гарри,
я сейчас обижусь. Ты где, вообще? Ты уже сколько времени не назначал мне
свидания? Что это за mauvais ton? –
она говорила голосом оскорблённой фурии, но Гарри с облегчением увидел весёлые
огоньки в её глазах.
- О, Чжоу, прости,
пожалуйста. Я могу искупить свою вину, назначив тебе романтическое свидание
сегодня.
Гарри действительно до того
закрутился со своими делами, что забыл про неё. Это было, конечно, свинство с
его стороны.
- Ну-у… - протянула Чжоу. –
Хорошо. Но я непременно устрою тебе сцену за твоё поведение! – весело сказала
она.
***
В это время Драко Малфой
просто бесцельно шёл по коридору, предаваясь размышлениям. Мы никогда не
узнаем, о чём он думал – при желании он очень хорошо скрывал свои мысли, но в
это время они были, вне всякого сомнения, мрачные. И тут он услышал…
Он услышал голос, который
меньше всего хотел сейчас услышать, увидел человека, милого его сердцу, но
столь чуждого ему, его характеру, его грубой душе, чёрной ауре, окружавшей его…
Это была Джинни. Она плакала,
а Гермиона и Колин её утешали. Рона нигде не было видно.
"Брат", - подумал
Драко с саркастической усмешкой.
Как прекрасна была эта
девушка! И какой она выглядела несчастной…
- О, мне так жаль его, -
плакала она. – За что, за что ему такое наказание? Он ведь хороший!..
- Конечно, конечно, Джинни,
успокойся, всё в порядке, - пыталась успокоить её Гермиона. У неё это плохо
получалось.
- Нет, не в порядке!.. Не в
порядке! – истерично выкрикивала Джинни. Эти крики уже стали привлекать
внимание учеников, толпившихся у дверей кабинетов, и особенно тех, у кого были
свободные уроки, и которым было нечем заняться.
Драко медленно двинулся по
направлению к Джинни. Со стороны могло показаться, что Драко отчаянно борется с
собой, прилагая всю силу воли, чтобы не сделать следующий шаг. Да так, в
принципе, оно и было. Но, несмотря на эту борьбу с собой, Драко всё равно
продолжал тихо продвигаться к объекту своих воздыханий.
…И вот он рядом с ней. Не
отдавая себе отчёта в своих действиях, он вдруг крепко обнял её, страстно
прижимая к себе это создание, рождённое, видимо, для того, чтобы разбить его
сердце, только что оттаявшее от многолетней злобы, и навсегда превратить его в
кусок льда…
Он продолжал обнимать её, не
обращая внимание на приплясывающего рядом Колина Криви, на Гермиону, что-то
кричащую ему. "Нет… Этого не может быть. Я не сделаю этого. Не сейчас, не
сейчас…" – пытался Драко остановить себя… Но не мог.
И он её поцеловал. Да-да,
поцеловал. Он прикоснулся к её губам холодным, истинно малфоевским, поцелуем,
показав всем присутствующим свою слабость, обнажив перед ними свои чувства. Ну
и пусть…
Как долго ещё будет длиться
этот поцелуй? Когда он закончится, у него уже не будет сил повторить его. И
возможности тоже. Он опустошён… Опустошён…
- Иньюс Реалис!
Малфоя отшвырнуло к стене, он
ударился об неё и распластался на полу, а на него откуда-то с потолка (такое
создалось впечатление) обрушился Рон.
- Ублюдок, - прошипел он и с
беспокойством оглянулся на Джинни. Та ещё не оправилась от шока, вызванного
поцелуем Малфоя ("Это, должно быть, всё равно, что Поцелуй
дементора", - с отвращением подумал Рон), и стояла, глядя в одну точку
застывшими глазами и не двигаясь. Рон повернулся к Малфою и вцепился в его
мантию.
- Никогда… не подходи…
близко… к ней… слышишь?! – он просто кипел бешенством. – Ты, сволочь, слышишь?
- Лучше бы ты, оскорблённый
брат, защищал её в другом, - прошептал Драко, - но тем не менее… спасибо,
Уизли, - и он потерял сознание.
***
- Максимус, поздравляю. Ты –
запасной ловец сборной Гриффиндора по квиддичу!
- такой вердикт вынес Гарри
Фебу в конце тренировки, в течение которой Максимус трижды блестяще поймал
снитч. Это был очень хороший результат, особенно для первоклассника, поэтому
нет ничего удивительного, в том, что Максимус гордо задрал голову и довольно
ухмыльнулся.
- Но ты не очень-то
зазнавайся, а кроме того, постарайся не распространяться об этом, - предупредил
его Гарри.
- Не боись, - был ответ, и
Максимус, по пути расстёгивая алую квиддичную мантию, вприпрыжку побежал в
сторону раздевалки.
- Ручаюсь, через час об этом
будет знать весь Хогвартс, - сказал Фред, глядя вслед Фебу.
- Да уж, этот-то не из
молчаливых, - согласился с ним Джордж.
После того, как все
разошлись, и в раздевалке остались лишь Рон с Гарри, Рон поведал Гарри о том,
что произошло после обеда. Весь день он носил в себе этот заряд гнева, горя
желанием разрядиться, но всё не представлялось случая. И вот теперь
представился.
- И ты представляешь, -
говорил Рон возмущённо, - она даже не попыталась дать ему по наглой роже,
вообще ничего не сделала! Ну как же это называется! Он её обслюнявил, а она!..
А он! Как он вообще посмел её лапать, этот выродок, негодяй, подонок!
- А где он сейчас? –
поинтересовался Гарри.
- В больнице, где же ещё ему
быть! Я ему так вломил, мало, небось, не показалось! Правда, мне это обошлось в
тридцать баллов…
- А Джинни? Как она?
- А как – никак. Ведёт себя
так, словно ничего не произошло! Ну как её понять!
- Так я не понимаю, - сказал
Гарри, удивлённо глядя на Рона, - я не понимаю, раз даже она ведёт себя
спокойно, ты-то что беснуешься?
- Как? – Рон поражённо
уставился на него. – Как это что? Ты что, не понимаешь – оберегать Джинни от
типов вроде Малфоя – мой долг как брата! И Фред с Джорджем тоже считают, что
это наш общий долг – она наша сестра, а не чужая девчонка!
- По-моему, ты
переусердствуешь в этом, тебе не кажется? – спросил Гарри.
- Это мой долг, - повторил
Рон. – И я буду выполнять его.
Гарри только и оставалось,
что покачать головой. Ну что тут можно сказать? Рон, похоже, не совсем
правильно понимает свой долг. Когда сестре уже четырнадцать лет, не совсем
корректно по каждому поводу вмешиваться в её жизнь и "оберегать" и
"защищать" от мнимых "типов", "опасностей" и тому
подобного. Вот когда возникнет настоящая опасная ситуация – например, пристанет
пьяный идиот, тогда конечно, долг любого брата, да и не только брата – мужчины,
юноши, - защитить девушку, но так изощряться по пустякам, конечно, неуместно.
Рон, злой как чёрт, и Гарри
шли в Гриффиндорскую башню. Гарри с беспокойством поглядывал на него. Уж не обиделся
ли он? Но на что обижаться? Да мало ли на что может обидеться Рон! В прошлом
году он чуть не лопнул от зависти, когда
Гарри был избран участником в Турнир Трёх Волшебников. Если уж Рону что-то
взбредёт в голову, то это надолго. На всякий случай Гарри спросил, не сердится
ли Рон на него.
- На тебя-то за что? –
буркнул Рон в ответ. – А вот Малфоя я готов пристукнуть на месте!
Нет, Рона не переубедить. Ну
что за твердолобый человек!
В гостиной Гриффиндора в этот
час было полно народу. В одном углу Фред с Джорджем изобретали, должно быть,
какие-то новые магические шутки, в другом Дин и Симус вели ожесточённый спор о
квиддиче, в центре гостиной первоклассники штурмовали Гермиону, требуя помочь
им с домашними заданиями. Джинни не было. Колин сидел в кресле перед камином
тихий и молчаливый, что было несвойственно для него, и, игнорируя попытки
своего брата завязать с ним разговор, возился со своим фотоаппаратом.
Не было ничего необычного.
Всё шло так, как, казалось, и должно было идти. Ничто не предвещало последующих
событий, развернувшихся буквально через полчаса.
А всё началось с того, что
Гарри поднялся в спальню мальчиков 5-го курса, чтобы поставить на место метлу.
Прислонив её, как обычно, к стене рядом с изголовьем кровати, он готов был уже
спуститься обратно, но тут его внимание привлекла скомканная газета, валявшаяся
на кровати Симуса. Гарри взял её и развернул. Это был сегодняшний номер
"Ежедневного Пророка" – тот самый, в котором Рита Скитер так
немилосердно облаяла Гарри в своей статье. Пресловутая статья на первой полосе
сразу же завладевала вниманием читателей, и, наверное, мало кто заметил заметку
в самом низу страницы. Статья была озаглавлена "Война на Тисовой улице".
Гарри вдруг стало жарко. Он, не веря своим глазам, прочитал:
"Сегодня утром в
магловском городке Литтл Уингинг разгорелась настоящая война. Всё началось с
того, что на дом, принадлежащий бывшему сотруднику Министерства Магии,
обладателю ордена Мерлина III
степени, миссис А. Фигг, ныне пребывающей на заслуженном отдыхе, напали люди,
очевидно принадлежащие к организации "Пожирателей Смерти". Разгромив
дом миссис Фигг, они принялись крушить соседние дома маглов. На помощь маглам
были немедленно высланы сотрудники отряда Экстренных Магических Манипуляций и
авроры. Пожирателям Смерти удалось захватить дома № 3, 4, 5 и 7 по Тисовой
улице. В настоящее время оба лагеря перешли к позиционной войне. Министр Фадж
заявил, что не считает эту акцию заранее спланированной. Он отрицает
возможность причастности к этому Сами-Знаете-Кого…"
Итак,
война началась. Лорд Волан-де-Морт наконец выступил против Министерства.
Всё это время он готовился
нанести удар. И в первую очередь он нанёс удар именно по Литтл Уингингу, для
самоудовлетворения, чтобы разрушить заклятия, которые он не мог побороть все
эти годы. Заклятия, защищающие дом Арабеллы Фигг, и соседний дом, в котором
Гарри прожил всю свою сознательную жизнь, и который так внезапно вдруг оказался
под властью Волан-де-Морта – дом номер четыре по Тисовой улице.
Дом Дурслей.
|
Автор Джордж
georgelion@mail.ru Следующая глава |