Глава 23. Одиночество
в толпе.
Что произошло, Гарри и сам не понял. Его тело вдруг,
повинуясь неведомому приказу, развернуло его лицом к Груберу, не обращая внимания
на то, что Гарри в этот момент находился в состоянии прыжка между вагонами. Он
приземлился на крышу следующего вагона, еще в полете выдернув из ножен кинжал и
подставив его под летящую зеленую змею заклинания. Вот свет ударил о металл…
Гарри от удивления чуть не выпустил клинок из рук.
Лезвие мягко и гибко спружинило, отражая волшбу под тем же углом, под каким она
была пущена. Зеленоватое свечение ударило Грубера прямо в грудь. Пожиратель
закричал, не удержал равновесия и, покачнувшись, рухнул прямо под колеса
движущегося состава. Гарри чуть не стошнило при отвратительном хрустящем звуке
перемалывающихся точно мельничными жерновами костей и виде красного кровавого
следа, остававшемся на рельсах позади поезда. А кинжал остался цел. Только на
блестящей серебристой поверхности чернело странное пятнышко, которое к
изумлению Гарри растворилось на глазах. Не осталось даже царапины. Никаких
признаков того, что только что считавшаяся непобедимой и неотразимой Авада
Кедавра не сработала.
— Спасибо, — заметил Гарри, открывая люк в крыше
вагона-ресторана и прыгая внутрь. Он чуть не свалился на голову какого-то
мальчишки лет двенадцати, который к счастью испуганно шарахнулся в сторону,
едва завидев чумазую фигуру юного Поттера. Гарри не обратил на невольного
зрителя больше внимания, чем было нужно, и только бросил на ходу: — Ты меня не
видел!
Паренек взвыл и со всех ног кинулся в свое купе. Гарри
лишь мимолетно удивился: неужели он такой страшный, что все шарахаются?
“Такой-такой! — Кантарион никак не мог
избавиться от ехидства. — Просто поразительно, что ты не получил последнее
место на экзаменах в прошлом году!”
— В прошлом году я не сдавал экзаменов, — отозвался
Гарри, осторожно выглядывая сквозь разбитое окно на улицу. Паровоз, издавая
гудки, мчался на полной скорости по пригородам Лондона. Надо же, уже почти два
часа они в дороге! Этот пережиток истории едет со скоростью не меньше скорости
экспресса.
“Не допустили?!”
— И зачем Шив мне его навязал? — пробормотал Гарри.
“Но-но-но, молодой человек! Не забывайте, что я слышу
все ваши мысли! Я отнюдь не поганый бесполезный кусок железа, которым вы меня
себе вообразили!”
— Во-первых, перестань лазать в моей голове! —
обиделся Гарри. — А во-вторых, я тебя никогда не называл бесполезным куском
железа!
“На “вы”, пожалуйста! Я старше вас на многие сотни
лет. А если б я в вас такую мысль отыскал, вам бы пришлось позаботиться о
досрочных похоронах!”
— Ну все! — вскипел Гарри, раздраженно отстегивая
ножны и швыряя их на пол. — Хватит с меня этих прихотей! Три часа назад
великолепно на “ты” говорили. Не хотите со мной дел иметь — так бы и сказали! Я
только “за”. Пожалуйста!
Он резко повернулся и пошел к своему вагону. В мозгу
немедленно раздался крик кинжала:
“Гарри, вернись! Я пошутил! Не бросай меня здесь,
меня разорвут на части!”
— Ничего с вами не случится, — бросил Гарри на
ходу, — в худшем случае сдадут в металлолом. В лучшем случае, кто-нибудь
подберет.
“Неблагодарный мальчишка! Я тебе жизнь спас!”
— Не тебе, а вам, если хотите иметь со
мной какие-то отношения. И я вас об этом совсем не просил.
Строптивому кинжалу пришлось проглотить обиду и
подавиться ею. Гарри смилостивился и снова пристегнул ремешок к ремню на
когда-то симпатичных, а теперь заляпанных грязью брюках. Все-таки неразумно по
меньшей мере разгуливать среди Пожирателей, спящих и видящих, как выпускают ему
кишки, безоружным. А кинжал только что доказал свою пользу. Вот только характер
у него — не приведи Господь! Снейп бы с ним сошелся. Ну да у всех свои
недостатки.
Из соседнего вагона послышались крики и звон бьющегося
стекла. Гарри обернулся и увидел мчавшихся со всех ног Лейт и Сириуса. За ними
тяжелыми шагами, сотрясавшими поезд от крыши до колес, топала погоня.
Разумеется, под предводительством “железной” проводницы. Гарри только покачал
головой и побежал к открытой двери тамбура. Поднатужившись, он отворил
массивную дверь наружу. Ступеньки, сложенные аккуратной лесенкой сбоку, с
лязгом рухнули, делая стартовую площадку для прыжка более низкой. Гарри
осторожно оглянулся: мадам застряла в дверях какого-то купе, откуда на свою
беду вышел старичок с обширным рюкзаком, загородившим проход. Лейт и Сириус
были уже рядом с ним.
— Что делать?! — прокричал Сириус, стараясь перекрыть
стук колес.
Гарри не ответил, цепляясь одной рукой за поручень
сбоку, другой упираясь в противоположную стенку и высовываясь по пояс наружу.
Уши закладывало от непрерывного свиста ветра. Поезд шел на очень большой
скорости. Мимо промелькнула какая-то пригородная станция. Гарри вспомнил, что
она принадлежала небольшому городку — последнему на пути к Лондону. Там должна
была быть еще одна остановка… Странно. Паровоз проехал, не снижая рекордного
темпа. Потрясенный Гарри обернулся. Лейт и Сириус выглядели не менее
шокированными.
“Приплыли!” — не без злорадства отметил
Кантарион, забыв про давешние унижения. Гарри скрипнул зубами: да уж, приплыли!
Только он так просто не сдастся. Никогда и ни за что.
— Прыгаем! — крикнул он и вскочил на подножку. Поезд
притормозил на подъеме. Слегка, но все же притормозил. Достаточно, чтоб
выпрыгнуть наружу… Из коридора раздался приторный голосок мадам-проводницы…
Гарри резко подался вперед, роняя сумку, и оттолкнулся
от ступеньки. Подошвы ботинок мягко спружинили, ощущение упругости разлилось по
ногам, и Гарри почувствовал пьянящий восторг полета. Пусть и не на “Файерболте”,
но так было еще более захватывающе, опасно и потому приятно щекотало нервы. Вот
только приземление существенно отличалось. Гарри упал на каменистую насыпь,
прокатился по ней, глотая снег, смешанный с пылью и царапая руки о растущий
колючий, безлистный зимой, кустарник, и упал в какую-то канаву. Что делали
Сириус и Лейт, он не видел. Но хотелось надеяться, они все же решились и
последовали его примеру…
Так в траве, вдыхая пряный запах сока, сочившегося из
надломанной при падении ветки, он пролежал несколько минут, не шевелясь. Так не
хотелось вставать, несмотря на холодный снег, таявший под его горячим дыханием
и теплом тела! Затем Гарри медленно приподнял голову: никого в радиусе
видимости. Абсолютно никого…
Он застонал. Ничего хуже этого и вообразить нельзя!..
Один. Друзья далеко. И хорошо еще, если с ними ничего не случилось…
Первым побуждением было вскочить и броситься вдогонку
за поездом: догнать, сражаться, вырваться всем вместе!.. Так Гарри и хотел
сделать, но ноги почему-то отказались слушаться. Он сел и с удивлением
уставился на них. Ботинки в порядке, ничего не сломано при падении… Он встал;
ноги по-прежнему повиновались. Но только он сделал шаг в сторону
железнодорожного полотна, колени вновь подогнулись сами собой, и Гарри тяжело
рухнул на припорошенную снегом гальку.
— Вы мои ноги! — яростно воскликнул он, силясь
подняться и двинуться за поездом, но получалось только извиваться на промерзшей
земле. — Вы должны меня слушаться!
“Не пори горячку, — это как всегда был
Кантарион. — Если сам решил покончить жизнь самоубийством — пожалуйста, но
за собой я не замечал склонностей к суициду. Поэтому посиди и подумай: чего ты
добьешься этой своей глупостью?”
— Как чего? — опешил Гарри. — Спасу Сириуса и Лейт,
конечно.
“Вот как? Да, поторопился я, сказав, что ты
начинаешь соображать. Подумай, юный осел: что, если их не надо спасать? Охота
идет за тобой, не за ними. Лорду нужен ты, а не твой крестный и твоя подружка”
— Лейт мне не подружка, — покраснел Гарри, — ничего
личного. Мы просто друзья.
“Да-а? Мне казалось, она тебе нравится… Ну так с
чего ты взял, что даже если их схватили, ты можешь их спасти? Ты с одним-то
справиться не мог, а уж если придут сотни Пожирателей, так они себя называют?
Что ты будешь делать? Отшлепаешь их, погрозишь пальчиком? Или ты возомнил себя
гениальным полководцем, эдаким вторым Наполеоном, которого страшатся все от
мала до велика и который покоряет державы и бьет врагов, едва пошевельнув
мизинцем?! Не-ет, юноша, ты не таков! Ты просто глупый мальчишка, подверженный
пагубному влиянию собственной славы, ничем не заслуженной, кстати.
Самоуверенный, самовлюбленный и донельзя упрямый. И по мастерству ты Волдеморту
и в подметки не годишься, даром, что из рода преславного ученика мастера
Друтера!”
— Это почему же в подметки не гожусь? — обиделся
Гарри. — Я с ним четырежды дрался, и ушел целым и невредимым!
“Ага, потому что в первый раз — загибаем пальцы! —
Волдеморт был лишен могущества и у тебя было оружие твоей матери, во второй раз
— потому что тебе помогли Сортировочная шляпа и феникс, в третий — потому что
призраки твоих родителей и друга дали тебе возможность уйти, и в четвертый —
потому что тебя спас, рискуя быть разоблаченным, профессор Снейп, которого ты
терпеть не можешь! — бесплотный голос Кантариона был полон сарказма.
— Какое великое геройство!”
Гарри смущенно потупился, хотя знал, что собеседник
его не видит. В самом деле, вообразил, что за ним пойдут армии, как за героем
всех времен и народов, и его гордое имя будет реять на стяге. Смешно, право же!
А ведь еще недавно у него таких мыслей не возникало.
“Это потому, что репортеры раздули жуткую шумиху
вокруг тебя. Великий Гарри Поттер совершил невозможное: спас узника из страшной
тюрьмы! Кстати, тюрьму эту построили для сторонников Терраксина, и из нее уже
было совершено бессчетное количество побегов, так что ни тебе, ни твоему
крестному не принадлежит честь быть первооткрывателем. Так что не задирай нос.
К тому же, большая часть заслуги принадлежит твоим спутникам: Северусу и
Сириусу. Ты же, главным образом, лишь мешал. Но как же! Великий Гарри Поттер
теперь в розыске! Все дети волшебного мира завидуют твоим замечательным
приключениям. Даже твои друзья: Уизли, Грейнджер и Роули — завидуют тебе, хоть
и не признаются в этом. А ты вообразил себя невесть кем: чемпион, супермен. А ведь
на самом деле ты — обычный мальчишка, каких тысячи и миллионы во всем мире!”
— Мда, — сконфужено кивнул Гарри. — Ты прав. Но что
мне тогда прикажешь делать?
“Прежде всего, — не без самодовольства
отозвался гордый кинжал, — перейди под мое начальство. Будешь во всем меня
слушаться, тогда и не попадешь в гущу неприятностей”
— Я?! — возопил Гарри. — Слушаться тебя, то есть вас?!
Да где это видано, чтоб человек подчинялся старой железяке?!
“Теперь видано! И не смей спорить со старшим!”
— Это кто старший? Ты?!
“Я, молодой человек! И если уж вам так хочется
звать меня на “ты”, что уже само по себе неприемлемо, то будьте любезны
обращаться со мной соответственно! У вас еще молоко на губах не обсохло, а туда
же: командовать захотелось! Да в гробу я видал таких командиров!!”
“Оба-на! — подумал Гарри. — Ничего себе разговорчики!
Где он, хотел бы я знать, сленгу обучился?”
“При общении с такими низменными существами на
низшей эволюционной ступени и не такому научишься!” — в голосе Кантариона
звучала явная обида.
— Я же просил не читать моих мыслей! — ноздри Гарри
раздувались от еле сдерживаемого гнева.
“Спокойно, спокойно! — неуверенность в тоне
Кантариона стала явной. Более того, она была смешана с неким подобием страха. —
Я случайно! Хорошо, говори мне “ты”. Только тебе разрешаю”
— Интересно, почему твое отношение ко мне изменилось с
такой изумительной быстротой? — усмехнулся Гарри.
“Ну, видишь ли, мне сперва нужно было… э-э-э…
скажем так, убедить тебя в том, что я твой союзник и… э-э-э…”
— Сыграть на моей глупости, — закончил Гарри,
избавившийся, наконец, от ощущения чужого контроля над своим телом. — Я,
конечно, лопух и полное ничтожество, коим все высшие и мудрые или те, кто себя
таковыми считает, имеют право помыкать. Великий Гарри Поттер во всем ограничен,
начиная от разрешения гулять по улицам там, где вздумается, и творить даже
самые простые заклинания и кончая свободой повелевать собственными руками и
ногами. И как прикажут мудрый Дамблдор, разумный Кантарион, верный Сириус и
строгая МакГонагалл, так и будет. Все, хватит с меня поучений! Хочешь быть со
мной, так перестань читать мне нотации! Мне уже почти шестнадцать, между
прочим! Уж лучше я буду сидеть с Шивом и Снейпом: те, по крайней мере, не
считают себя связанными ничьими глупыми законами, не поучают меня и
предоставляют свободу действий. Они-то как раз не обращаются со мной как с
годовалым ребенком! Хоть и отношение ко мне профессора оставляет желать
лучшего.
“Вот теперь мне твой подход нравится, — заявил
Кантарион. Голос его смягчился и стал почти ласковым. — Вот теперь я вижу в
тебе кровь великих волшебников прошлого. Почаще давай ей играть, пусть
способности выльются в нечто большее, нежели просто возможность махать
палочкой! И я очень рад, что ты, наконец, осознал свою волю и свободу. Теперь я
уверен в твоей способности…”
— В моей способности что?.. — повторил, вздохнув,
Гарри. Он, впрочем, не слишком надеялся на продолжение: привык к общим фразам,
типа: “Увидишь” или “Всему свое время”. Кантарион действительно замолк и
продолжать разговор не собирался. Гарри был ему в этом благодарен, так как
напыщенные, высокомерные и притом склочные замечания артефакта ему порядком
надоели. Уж лучше идти в тишине, чем с комариным писком, постоянно шепчущим
всякие гадости прямо в ухо.
Но вот только куда идти? Гарри стряхнул с себя
последние остатки снега, поднявшись на ноги, и огляделся. Он был один посреди
леса. Огни станции виднелись из-за поворота, но Гарри отчетливо помнил, что
весь городок был окружен плотной стеной леса, и к вокзалу имелся единственный
проезд. Который сейчас, наверняка, перекрыт дюжиной шлагбаумов. И который
сторожит целый наряд полиции с вертолетами, подобный тому, что они так удачно
преодолели на шоссе вместе со Снейпом. Проводница не оставит происшествия без
внимания. Разве что ФБР на ноги не поставит. В любом случае, единственный путь
в лоно цивилизации отрезан. Верный “Всполох” остался в сумке, а сумка со всеми
магическими вещами, исключая лишь волшебную палочку и часы, — в руках Сириуса.
Оставалось только идти по стопам поездов. То есть по
рельсам до самого Лондона.
Гарри пожал плечами и бодро зашагал по шпалам. Ему
было уже не привыкать к ударам судьбы. Смирится он и с потерей друзей. Если уж
Кантарион так уверен, что они в добром здравии и благополучии. А вот Снейп не
будет ждать. Это не в его характере. Поэтому до профессора следует добраться
как можно скорее.
Гарри шел в полном молчании. Деревья поднимались
вокруг мрачной недвижимой стеной. Тяжелые лапы елей сгибались под тяжестью
сугробов. В воздухе пахло свежим морозным утром и хвоей: очевидно, кто-то
наведывался сюда за елкой для встречи Рождества. И тишина… Нет пения птиц,
давно улетевших на далекий юг на зимовку, не слышно было завывания ветра. Лишь
снег звонко скрипел под ногами. А о чем поговоришь со снегом?
Так, не произнеся за всю дорогу ни единого слова, он
через пару часов добрался до одного из ближайших пригородов Лондона —
маленького невзрачного поселения, центром коего была научная лаборатория.
Жителей и домов в нем было — кот наплакал. Но оно находилось близко к городу,
что было очень удобно сельских жителей. И, что самое важное, из него даже ходил
собственный автобус. На нем можно было преодолеть ту пару десятков километров,
что оставались до столицы. Расписания Гарри, конечно, не знал, но выяснить это,
как он полагал, не должно было составить особого труда.
Закончив муторное путешествие по английской
узкоколейке, Гарри миновал шлагбаум, к счастью, еще не успевший стать
оцепленным спецназом, и спустился с невысокого холма на неширокое шоссе,
являвшееся, по-видимому, главной магистралью этого запущенного местечка.
Несмотря на то, что часы Джинни уже показывали десять утра, городок был
безлюден. Вдалеке высились башни обсерватории, принадлежавшей, очевидно,
некоему крупному научному сообществу или университету вроде Кембриджа. Она и
служила основным источником доходов для местных жителей, промышлявших еще
домашним кустарным производством, которое было для приезжих избалованных
студентов с приятно оттянутым к земле карманом в диковинку. Работать в другом
месте было, по разумному замечанию Гарри, просто негде. Единственное здание,
смахивавшее на что-то иное, чем бревенчатый домишко в стиле шестнадцатого века
с прохудившейся крышей, было маслобойней. Это Гарри без труда определил по
характерному спертому запаху, валившему из приоткрытого окна. Напротив этой
горе-сыроварни находилось здание местной школы. Оно отличалось от остальных
лишь тем, что построено первоначально было из кирпича, который пооблупился и
поотваливался везде, где только можно. Стайка маленьких ребятишек в одних полотняных
рубашках носилась перед ним, перебрасываясь снежками из грязного снега,
смешанного с отходами маслобойни. Завидев хорошо одетого юношу, мальчишки и
девчонки подскочили к Гарри и начали клянчить деньги. Гарри, может, и был бы
рад дать пару пенсов бедной детворе, но денег у него было совсем не густо –
шиллинг или около того, а он и понятия не имел, сколько может стоить билет на
автобус в этой глуши. Поэтому ребятам пришлось с унылым видом вернуться к игре.
Гарри прошел чуть дальше, переулками между домами.
Запустение и бедность царили везде и даже, казалось, усилились, хоть это и было
невозможно. Дома стояли еще более обшарпанные, чем на главной улочке, заборы
покосились и доски кое-где не просто прогнили, но и развалились напополам.
Просто удивительно, что такое бедствие могло случиться не где-нибудь, а в
ничтожных восемнадцати километрах от столицы! Какая-то старушка в выеденном
молью лисьем шарфе ловила возле дома облезлого тощего кота, который забрался на
дерево, такое же старое, как этот мир. Гарри сжалился над пожилым человеком,
легко взобрался наверх и снял животное. Кот, почуяв запах сэндвичей, что все
еще лежали в кармане у Гарри, замяукал и начал ласково тереться тому о руки.
Пришлось отдать большую часть. Но это был как раз тот случай, когда Гарри не
испытывал никакого сожаления по сему поводу.
Зато старушка пригласила обогреться в дом. Гарри не
отказался, так как уже порядком замерз и вот-вот должен был превратиться в
сосульку. Едва переступив порог, он одновременно чудовищно удивился,
обрадовался и испугался. Испугался, потому что не знал, то ли бежать со всех
ног, то ли повиниться во всем перед бабушкой, которая оказалась не такой уж
простой, как казалось первоначально. Единственная комнатка старушки сияла
чистотой и поражала своей необычностью. Возле обширного камина, в который,
наверное, мог бы втиснуться даже Дадли со всей его необъятной комплекцией,
стояла сияющая новенькая метла, на ручке которой красовалась тисненая надпись:
“Нимбус-2002”. На небольшой полочке, прибитой сбоку, расположились банки с
порошками вроде тех, что обычно использовал сам Гарри на уроках Алхимии. С
этими склянками очаровательно соседствовали стопки книг, одни названия которых
повергли бы тетю Петунию в шок: “Крики кикиморы”, “Заклинание зомби”, “Выходные
с ведьмами”, “Тропы троллей”, “Вояж с вампирами”, “Общество оборотней”, “Год со
снежным человеком”. Гарри эти названия тоже повергли в шок, так как автором сих
занимательных книжек был незабвенный “Чудесный Я”, то есть Гилдерой Локхарт.
Зато остальные тома вызвали у него невольное уважение: “Зелья. Сильнейшие
составы”, “Трансфигурация для мастеров”, “Светлые чары: высший курс
контрзаклинаний”, “Темные силы. Их происхождение” и даже “Новейшая история
магии. Воцарение Волдеморта”. В углу висело странно знакомое длинное зеленое с оборочками платье,
сверху величественно висела шляпа с грифовыми перьями. На столе уютно
расположилась ярко-красная сумочка, в которой тоже неуловимо угадывались
знакомые черты. На подоконнике стояла клетка с пестрой совой, на которую
облизывался громадный черный усатый котище. Его второй собрат, замяукал,
вырвался из ладоней Гарри и очутился на плече у хозяйки. Он поглядывал голодным
взглядом на пакет сэндвичей; живность из числа птиц его, судя по всему,
тревожила и интересовала мало.
Старушка оказалась деятельной и такой же “железной”
леди, как памятная проводница. Она бодро вставила в камин тяжеленную решетку,
которую сам Гарри едва бы приподнял, водрузила на нее чайник и легким движением
палочки, которая сама собой впорхнула ей в руку, разожгла огонь.
— Ну, садись, Гарри Поттер. Дорогим гостем будешь.
Гарри сел, неловко сложив руки на коленях. Он
чувствовал себя явно чужим непрошеным гостем в этих голодных краях. И очень
некрасиво было вламываться на чай к сухонькой старой леди, которая едва сводит
концы с концами, несмотря на все свое волшебство.
— Не смущайся, — пожилая дама, похоже, поняла
колебания юноши. — Не такие уж мы тут и бедные. Это просто видимость, чтоб
туристов отвадить. А то: “обсерватория, обсерватория!” — понаедут, посмотрят,
дома-заборы поломают — и назад, в город… Тебе чаю с сахаром?
— Нет, спасибо, — смущенно сказал Гарри, принимая
чашку. — Простите, я даже не знаю вашего имени.
— Можешь звать меня миссис Лонгботтом. Если я скажу
тебе, чтоб ты звал меня по имени, ты же все равно не станешь этого делать,
верно?
Миссис Лонгботтом?! Гарри смотрел на пожилую леди,
разинув рот. Бабушка Невилла, его одноклассника. Так вот откуда этот шарф,
платье, шляпа, сумочка… Невилл тогда нарядил в эти одежды Вризрака-Снейпа!
Теперь все понятно!
— А… э-э-э… ы-ы-ы… — вот все что сумел сказать Гарри в
ответ.
Миссис Лонгботтом усмехнулась. Она быстрыми и ловкими
заклинаниями готовила пышные булочки и сладкие пирожки. Даже миссис Уизли не
смогла бы справиться лучше. Похоже, после того, что случилось с ее сыном и его
женой, старушка взяла на себя все работы по хозяйству. Неудивительно, почему
она требовала от Невилла хорошей учебы и послушания. Не могла же она делать
ВСЕ!
Гарри очень захотелось помочь, но он не знал, что и
как делать. В кулинарии он смыслил мало. Тетя Петуния командовала им, как
хотела, но все же никогда ничего не показывала. Ей уж очень не хотелось, чтоб
он портил завтрак милому Дадли и его очаровательному папочке, так как
племянник, по совместному, коллективному убеждению Дурслеев, был не в состоянии
сделать что-либо стоящее и удобоваримое. Впрочем, миссис Лонгботтом справлялась
сама и преотлично. Не успел Гарри и глазом моргнуть, а пирожки уже стояли на
противне на каминной решетке и румянились на настоящем жарком огне, от которого
веяло приятным теплом на всю комнатку.
— Ну вот! — миссис Лонгботтом вытерла руки о передник,
не менее вычурный, чем ее платье. Во всяком случае, оборочек на нем было не
меньше. — Осталось только немножко подождать! Кстати, Невилл скоро вернется. Я
послала его за дровами в ближайший лесок. Тут недалеко… Ты, Гарри, наверное,
думаешь: как мы могли оказаться тут?
Гарри кивнул. Судя по предыдущим рассказам Невилла,
они жили в каком-то поместье или около того.
— Сейчас близятся неспокойные времена, — миссис
Лонгботтом с помощью палочки убавила огонь и села на скамеечку возле
противоположного конца стола. — Мы бы не хотели попасть под горячую руку. Фрэнк
и Лиза… — она всплакнула и вытерла слезы тем же самым передником, — я не хочу,
чтоб то же случилось с Невиллом. Он, конечно, не такой замечательный в плане
магии, но он — единственный, кто у меня остался на старости лет! Вот мы и
уехали. Надеялись получить приют у Дамблдора — старина Альбус не отказал бы
своей однокласснице — но теперь с этим негодяем Маккензи… Я даже и не думала,
что он может оказаться таким подлецом! Ты, конечно, не в курсе, но он так
обошелся с беднягой Ремом Люпином! Он и его приятель Люциус…
— Я знаю, выставили его за порог собственного дома, —
перебил Гарри.
— А, так тебе все известно? Бедный молодой человек! Я
была знакома с его отцом и матерью — чудные люди! И брат, Стефан. Он, конечно,
Маггл, но человек широкой души. Не представляю, где он сейчас?..
— Он прислал мне открытку на Рождество. С ним все в
порядке, он живет с братом в Штатах, там его не найдет Министерство.
— А с чего Министерство разыскивает его? И тебя,
кстати, тоже?
— Ну… — замялся Гарри, — это долгая история. И очень
секретная.
— Тогда не рассказывай, — поспешно сказала миссис
Лонгботтом, — лучший способ не выдать тайны, это совсем ее не знать. А сейчас
нельзя доверять никому. Мало ли, что может случиться. А что там с вашим
профессором?.. Бери пирожок, угощайся!
— Спасибо большое!.. Я сейчас к нему еду. А вы и с ним
знакомы?
— Да, — миссис Лонгботтом посмотрела куда-то на полку
с книгами, — он учился в одном классе с Фрэнком. Серьезный был мальчик, умный,
начитанный. Единственный недостаток был в грязных волосах (Гарри хрюкнул в
чашку). А вот что заставило его пойти служить Тьме, не представляю! Зато
поговаривают, что ушел он оттуда из-за несчастной любви…
— Из-за любви?! — Гарри подавился чаем. — Он что,
влюбился?!
— Да, говорят, Темный Лорд убил его возлюбленную или
что-то в этом роде. Это так потрясло мальчика! Помню его первые дни на нашей
стороне: ходил как в воду опущенный, грустный такой, плакать хочется при одном
взгляде на него! Но он никогда и никому ничего не рассказывал. Все держал в
себе. Сомневаюсь, что даже Дамблдор знает, что же произошло. А это так, народ
говорит, про любовь-то… Может, и не было ничего.
Гарри так растерялся, что даже забыл про пирог. Вот
оно оказывается, как! Может, Кантарион что-то знает? Он же всегда все и обо
всем разведывает.
“Знаю, знаю! — немедленно отозвался кинжал. —
Только любопытному мальчишке вроде тебя о том знать не положено. Не твое это
дело, а профессора. И она не твоя девушка была, а его. У тебя своя Чоу есть”
— Ага! Так значит, была все-таки девушка! — вцепился в
неосторожно сказанные слова Гарри, не обратив внимание на явный намек с Чоу и
забыв про присутствие миссис Лонгботтом, что с изумлением смотрела на него, с
такой горячностью разговаривавшего с самим собою.
“Даже если и была, то что из этого? Она-то тебе
никем из родственником не приходится. Да и нет ее на этом свете уже очень
давно. Поэтому прекрати ворошить чужое прошлое. И запомни: проболтаешься —
пеняй на себя!”
Гарри усмехнулся: тоже мне, угрозы!
“Я только сначала предупреждаю, а как ударю — мало
не покажется!” — Кантарион изо всех сил старался действительно говорить
грозно, но голос его слегка дрожал, как от еле сдерживаемого смеха. Гарри даже
изумился: как может обычный кинжал смеяться? Он же не живой, предмет.
“Во-первых, я не обычный! Во-вторых, что значит, я
не живой?! Я живее всех живых! По крайней мере, такого несносного мальчишки,
как ты, уж точно! Создатель наделил меня сознанием, памятью, разумом и
рассудком! Так что не надо думать, что я всего лишь реликт, пережиток прошлых
веков!”
— Хорошо, не буду! — улыбнулся Гарри. Миссис
Лонгботтом с еще большим недоумением и подозрением смотрела на него.
Внезапно заскрипела входная дверь. Гарри и миссис
Лонгботтом повернули головы: на пороге, отряхивая снег с ботинок и брюк, стоял
Невилл, с большой охапкой сухих веток в руках. Увидев Гарри, он выронил добрую
половину на пол и остался стоять, хлопая глазами.
— Привет, Невилл!
— Что ты тут делаешь?! — Невилл вновь обрел дар речи.
— Решил заглянуть к вам на огонек. Ты не против?
Только я сейчас уже ухожу…
— Да нет, не против, — Невилл собирал с пола
рассыпанные ветки и складывал их в углу. — Просто я никак не ожидал. Кстати,
Рон, Гермиона и Дэвид за тебя переживают. Вся школа уже в курсе твоих
приключений: ну, с побегом и прочим. Мы так за тебя волновались! А потом пришло
от тебя письмо… Рон его раза три или четыре всем вслух зачитывал.
— Вслух? — повторил Гарри. Теперь-то ясно, как узнали
про Дурслеев, вечеринку у Петерсонов и прочее. Малфой никак постарался.
— Ну да. Кстати, профессор МакГонагалл сказала, что мы
должны будем сдавать С.О.В.У. в конце мая, так как учиться начали в августе.
Совсем мало времени для подготовки остается.
Гарри хлопнул себя по лбу. Да, ему ведь надо будет еще
сдавать экзамены!.. Если он, конечно, вернется в школу.
— Невилл, Невилл! — миссис Лонгботтом укоризненно
покачала головой. — Гарри должен уходить, он торопится на автобус, верно?
— Да, — кивнул Гарри, поднимаясь со скамьи, — рад был
встретиться с тобой, Невилл! Рад познакомиться с вами, миссис Лонгботтом!
Передавай привет всем в Гриффиндоре, Невилл. Особенно Рону, Гермионе и Дэвиду.
Скажи, что я постараюсь потом вернуться. А сейчас буду у профессора Снейпа.
— Мы его тоже очень ждем, — сказал Невилл, все же
слегка вздрогнув — сказывались прежние страхи. — С Маккензи мы все умрем скоро.
Гарри кивнул, попрощался, взял парочку пирожков, не
устояв перед предложением миссис Лонгботтом, которая его сэндвичи скормила
котам, и ушел. Автобус должен был отходить через пару минут, а ему еще
предстояло найти, где остановка.
Она отыскалась в довольно неожиданном месте. Возле
местной помойки, очень далеко от дороги. Автобус оказался подстать ей: старый,
с облупившейся на боках краской, немытыми годами стеклами и полуспущенными
лысыми шинами. Но зато он был двухэтажным и удивительно дешевым. Всего три
пенса пришлось заплатить за поездку на верхнем этаже до Лондона. Гарри
устроился в неожиданно мягком кресле и окинул городок прощальным взглядом:
тонкая струйка дыма вилась над одним неказистым домишкой, хромая собака на трех
лапах ковыляла по переулку. Ужасающее положение! Может хоть миссис Лонгботтом
сумеет поправить тут дело при помощи волшебства?
Мотор заурчал, автобус дернулся и покатил по узенькой
улочке, а затем вырулил на шоссе. Скорость у него была даже слишком высокая,
учитывая то состояние, в котором он был. Странно, но, похоже, вся техника
прошлого вдруг решила работать, как только что сошедшая с конвейера. Гарри рассеянно
смотрел в окно. Там мелькали леса, поля, покрытые снегом, замерзшие речки и
крохотные озерца. Но это только когда они ехали через лес. Затем пошли
небольшие поселки, станции, хозяйства… Все больше становился заметен уровень
урбанизации по мере приближения к Лондону. И вот автобус въехал на территорию
столицы Англии. Гарри с интересом осматривал незнакомую ему часть города.
Благо, времени для изучения вывесок было более чем достаточно: они стояли в
глухой пробке без возможностей свернуть и проехать по другой дороге, ибо
проспект был только один — через Темзу.
Через полчаса напряженного ожидания автобус, наконец,
остановился на площади главного вокзала. Гарри вылез и огляделся. Если бы он
еще знал, куда идти! Ведь тут сотни домов, а он знал только то, что профессор
живет в Лондоне. Если Сириус еще имел в виду именно это, а не то, что Лондон
должен был стать перевалочным пунктом на пути, скажем, в Эдинбург.
Пришлось идти в первом попавшемся направлении. То есть
куда-то к “Дырявому котлу”. Хотя тут Гарри серьезно рисковал: если его увидит
кто-то не из числа Магглов, то немедленно доложит Министерству. Но зато там, на
углу улицы, находилась одна из крупных справочных. К ней Гарри и направил в
первую очередь свои стопы.
Здание справочной оказалось необычно большим. Белое, с
мраморными стенами и колоннами на фронтоне, выполненном в стиле античности.
Творение эпохи Возрождения, не иначе. Исправленное и реставрированное, конечно,
но все же древнее, потрясающее. Гарри восхищенно вздыхал, рассматривая фигуры
массивных львов по бокам ступенек: и почему только все произведения искусства
принадлежат к более ранним векам?
“Мастер Скелос говорил, что это из-за того, что
раньше люди были иные. Умнее, мудрее, основательнее, рациональнее. Их
изобретения сохраняются и по сей день, разве что несколько усовершенствовались
в ходе прогресса. Кстати, как ты думаешь: человечество делает шаги вперед или
отступает назад? Это очень важный вопрос. На него учатся отвечать все Магглы. А
вот волшебничков дорогих в милом Хогвартсе такому не учат… Надо переговорить с
твоим профессором…”
— Ты же говорил, что не можешь говорить с обычными
людьми, — удивился Гарри, рассматривая вывески об экскурсиях по городу.
Впрочем, на них у него денег не хватало в любом случае.
“Могу читать ваши разумы и подталкивать вас к
какому-либо решению. А разговаривать… Не
знаю. Не пробовал. Но могу попытаться”
— Лучше не надо, — отозвался Гарри. — И поменьше
разговаривай со мной, а то на меня смотрят, как на психа. Представь, парень
стоит на улице и, — он понизил голос, так как проходившая мимо девчонка
засмотрелась на него со странным интересом, — разговаривает сам собой. На что
это, по-твоему, похоже?
“На приступ шизофрении, но у тебя это случается,
как я уже заметил”
— Будь ты человеком, я бы начистил тебе физиономию, —
пробормотал Гарри.
“Не на того напал! Ну да можешь не напрягать
голосовых связок. Я все равно воспринимаю мысли, а не слова”
“Чего
ж ты сразу не сказал?” — мысленно возопил Гарри.
“А ты и не спрашивал!”
Гарри сплюнул. Никаких иных эмоций, кроме раздражения
этот субъект у него не вызывал.
Откуда-то сбоку послышался призывный голос какого-то
мужчины. Судя по тексту, желающих посмотреть красоты Лондона нашлось немного.
Гарри заметил, что большинство останавливались у киоска солидной фирмы. Перед
справочной стояла огромная очередь, которой не видно было конца и края. Стоять
в ней можно было до вечера, учитывая еще и то, что главную часть составляли
старушки со слуховыми аппаратами, которые полчаса объясняли каждая свое
желание, и коим столько же времени требовалось, чтоб услышать ответ миловидной
девушки со светлыми глазами. Глаза эти вот-вот грозили наполниться слезами, так
как спрашивали все старушки одно и то же; и немудрено: после сотни повторений в
день юная мисс готова была взвыть по-волчьи. Естественно, Гарри не стал
подливать масла в догорающий огонь терпения служащей и отошел к автобусам,
уходившим по маршрутам.
— Куда спешишь, малец?! — весело окликнул его паренек
лет девятнадцати. Он стоял возле одного из автобусов с микрофоном в руке и
весело приглашал гостей столицы Великобритании на прогулку по городу.
— Это ты мне? — удивился Гарри, только сейчас поняв,
насколько невзрослым он выглядит в этих ужасных очках, до сих пор перемотанных
скотчем, с вечно растрепанными волосами и вдобавок низенького роста.
— Тебе, конечно! — парень засмеялся, обнажив зубы в
улыбке. — А кому ж еще?! Тебе ведь двенадцать, верно? Я обычно очень хорошо
определяю возраст людей.
— Честно говоря, мне скоро будет шестнадцать, —
заметил Гарри, игнорируя насмешливое покашливание Кантариона в ушах.
— Шестнадцать?! — присвистнул юноша. — Ничего себе! А
я-то посчитал тебя малолеткой! Прости, парень, я ошибся!
— Это точно, — усмехнулся Гарри, оглядывая автобус.
Этот явно был посовременней предыдущего. — А ты тут работаешь?
— Да, экскурсоводом, — кивнул парень. — А как тебя
звать, мальчик-с-пальчик?
— Гарри.
— А меня Клиффом. Будем знакомы! Хочешь прокатиться?
— У меня денег нет, — покачал головой Гарри, — и потом
я разыскиваю одного человека.
— А как его зовут? Многие говорят, я пол-Лондона знаю!
Работа, знаешь ли, обязывает…
— Северус Снейп, — с надеждой сказал Гарри.
— Снейп, Снейп… Что-то знакомое. Кто-то мне, по-моему,
говорил… Нет, не знаю, кто!
— Не помнишь? — Гарри с сожалением опустил голову.
— Нет, извини. Но я могу устроить тебе бесплатную
поездку по нашему городу. Залезай!
Гарри легко взбежал по ступенькам и удобно устроился
на кресле возле самого Клиффа. Тот дружески сказал что-то водителю,
прокашлялся, проверил микрофон, посмотрел пристальным взором, нет ли свободных
мест, и сделал знак закрывать дверь.
— Здравствуйте дорогие гости нашей столицы! —
зазвучал его измененный голос из микрофона. — Сегодня мы отправляемся в
обзорную экскурсию по нашему городу! Мы проедем по главным проспектам Лондона,
остановимся на Трафальгарской площади, проедем мимо Гайд-парка…
Дальше Гарри уже не слушал. Он смотрел в окно. Голос
Клиффа звучал сонорным сопровождением в ушах, не мешая, однако, созерцанию
оживленного центра. Автобус, мягко шурша шинами об асфальт, быстро ехал мимо
красивейших домов, старинных церквей и запруженных людьми улиц. Особенно много
народу Гарри заметил как раз возле памятного “Дырявого котла”. Как ни странно,
маги даже не пытались скрыться, торчали на виду у проезжающих водителей, одетые
в свои причудливые разноцветные мантии. Но самое ужасное было то, что они
перегородили дорогу и так и стояли, мешая движению.
— Дорогие гости, не волнуйтесь! — немедленно
заявил Клифф, кивая водителю, который тут же надавил на тормоз. — Это всего
лишь временная неполадка! Скорей всего, какие-то туристы решили пошутить!
Ничего не бойтесь, мы сейчас все выясним. Я пошел! — он отложил микрофон и
подмигнул Гарри.
— Я тоже пойду! — вцепился в руку Клиффа тот.
— Хорошо, — пожал плечами экскурсовод и ловко сбежал
по ступенькам вниз. Гарри последовал за ним.
Толпа в мантиях росла. Гарри бы многое отдал, чтоб
только выяснить, что же там произошло. Но кольцо окружило вход столь плотно,
что невозможно было протиснуться куда-либо. Замешательством и отвлеченностью
чародеев сполна воспользовалась группа карманников, обчищавших кошельки прямо
тут же, на месте. Гарри изумленно разинул рот, когда молодой парень его
возраста невозмутимо снял золотую цепочку с шеи одной волшебницы. Гарри
растерянно оглянулся по сторонам. Привлекать внимание ведьмы он не мог, иначе
оказался бы на месте Шива. Клифф куда-то пропал. Гарри толкали со всех сторон;
пару раз он едва не упал.
Внезапно он ощутил странное щекочущее чувство на
запястье. Он дернул рукой, рассеянно провел правой ладонью по левому предплечью
вниз, к кисти, и ахнул: часы, подаренные Джинни, пропали! И не просто ремешок
отстегнулся, Гарри был уверен на все сто процентов, что его наглым образом
обокрали!
Резко развернувшись, он увидел того самого мальчишку с
цепочкой. В руке его блеснуло маленькое круглое стекло: часы! Гарри моментально
выбрался из толпы и бросился за парнем. Тот, заметив погоню, припустил по
улице. Гарри, не раздумывая, проталкивался через толпу, стараясь не потерять
воришку из виду. Это ему удавалось хорошо, до тех пор, пока улица не разветвилась.
Гарри показалось, что парень скользнул в узкий ход слева. Туда он и завернул.
Переулок оказался тупиком. Служил он, видимо чем-то
вроде помойки, так как повсюду высились баки и мусорные контейнеры. Тупичок был
темен; если бы Гарри не видел, что туда забежал мальчишка-вор, он бы ни за что
его не обнаружил. Эхо шагов гулко отдавалось от стен, но оживленный проспект
остался далеко: кричи — и никто тебя не услышит. Окна домов, нависавших, точно
отвесные скалы, над узенькой дорожкой, были заколочены. Похоже, все уже давно
съехали отсюда.
Гарри добрел до забора, около двух метров вышиной, и
остановился в нерешительности. Проход был узок, пуст. Негде было спрятаться.
Разве что в ящиках. Но, судя по дикому количеству пыли и грязи на крышках, их
не открывали уже несколько месяцев. Так куда же мог подеваться вор?
— Не нас ищешь?! — раздался насмешливый голос позади.
Гарри подпрыгнул и обернулся. Перед ним стояли семеро
дюжих парней. Двое в руках держали обнаженные ножи, остальные вооружились
дубинами. И лишь у одного — предводителя, который и заговорил с Гарри, —
обнаружился пистолет. Судя по виду, настоящий, боевой. Заряжен не холостыми,
как дробовик Дурслеев. Гарри сглотнул и отодвинулся.
— Что, испугался, сосунок? — ухмыльнулся главарь. —
Давай денежки сюда, ты, маменькин сыночек!
— У меня нет денег, — выдавил Гарри, лихорадочно
соображая, как бы убежать. Но поспешно этого делать он не собирался: часы были,
что ни говори, дороги. — Хоть обыщите!
Главарь оценивающе глянул на него, сплюнул и кивнул
немытой и нечесаной головой в сторону Гарри. Один из парней с ножами двинулся к
юноше, замершему возле забора.
— Так мы тебе и поверили! — озвучил единогласное
мнение предводитель. — Такие часики на дорожке не валяются! Где ты их купил, на
какие шиши? Это называется, у него денег нет, ребята! — Дружный гогот. —
Молчишь, гад?! Вот и молчи, а то мы тебе глоточку-то перережем, будь спок! Не
впервой, небось.
Детина с ножом тем временем надвигался. Кинжал на боку
потеплел, словно напоминая о себе. Гарри быстро распахнул куртку и выхватил
его. Бандит от удивления остановился.
— Только подойдите! — грозно сказал Гарри.
— А что ты нам сделаешь, урод недоделанный? — сплюнул
главарь. — Небось, уже сам штаны намочил! Так мы тебя и испугались. Джек,
давай!
Детина по имени Джек снова попер на Гарри, как
ледокол, который разломал вековой айсберг и теперь шел вперед, как будто ничего
не случилось. Гарри мысленно воззвал к Кантариону. Но на сей раз
кинжал-провокатор даже не думал вступать в дискуссию, словно предоставляя Гарри
самому право выпутываться.
Внезапно раздался изумленный крик:
— Эй, вы что делаете?! Гарри, я тебя уже обыскался!
Это был, конечно же, Клифф. Главарь резко развернулся
к новому гостю и лениво указал на него своим подчиненным. В мгновение ока
Клиффа втянули в драку, обчистили карманы и швырнули в сторону Гарри, забрав
даже зажигалку из брюк. Клифф еле поднялся на ноги; из носа его сочилась кровь,
губа распухла. Гарри немедленно загородил его собой, выставив вперед кинжал.
Джек, все еще тупо размахивавший ножом, приближался.
Главарь усмехнулся.
— Вы, ребятки, попали! Попали в очень большие
неприятности. Мы не оставляем свидетелей наших дел. Как вы хорошо понимаете, мы
будем вынуждены избавиться от вас очень радикальным способом. Чик! — он провел
рукой по горлу. — И нету!
Вся толпа взорвалась истерическим хохотом. Клифф
попятился, но, так как отступать было дальше уже некуда, он уперся спиной в
забор и медленно двинулся по нему вправо. Точно старался там найти спасение. Но
ничего он не достиг, только свалил один из контейнеров. И дико взвыл. Гарри
повернул голову в его сторону и тоже обмер. Кровь стыла в жилах, а волосы
вставали дыбом от зрелища, что открылось двоим молодым людям.
Из контейнера вывалилась чья-то рука. Самая
обыкновенная рука, только без хозяина. И она была даже не отрублена, а отрезана
отточенным движением острым как бритва ножом. На обрывке рукава, сохранившегося
на ней, запеклась застарелая бурая кровь. Пальцы были скрючены, как будто
обладатель этой руки испытывал перед смертью чудовищную боль. Гарри судорожно
сглотнул и отодвинулся от контейнеров. Клифф бросился к нему и вцепился в его
руку.
— Сделай же что-нибудь!
Точно он знал, что Гарри действительно может что-то
сделать. Гарри мог. Но в таком случае он выдал бы себя с головой и Пожирателям,
и Министерству. Хотя и Фудж, и Волдеморт, и Малфой далеко, а этот сумасшедший
убийца-главарь со своими подручными — вот он, рядом…
Джек, между тем, был уже совсем близко. Гарри вновь с
испуга начал умолять Кантариона помочь. Кинжал отмалчивался, бросив лишь
единожды: “Ты эту кашу заварил, тебе ее и расхлебывать. Может это тебя
чему-нибудь научит”. Гарри это, понятное дело, не успокоило, а только
взбесило. Клифф прятался за его спиной, но сейчас Гарри ни в чем не мог его
упрекнуть: парень пришел сюда за ним, а теперь его обобрали до нитки и
собираются убить.
Главарю надоело ждать, пока его чересчур медлительный
помощник доберется до двух юношей, и он сам, взведя курок пистолета, направился
к потенциальным жертвам. Гарри облизал губы: может, Кантарион и поможет, как
раньше, но пуля не заклинание, ее так просто не отразишь… Джек между тем
взмахнул, наконец, ножом. Гарри почувствовал резкую боль в плече; по куртке
побежали алые струйки. Но следующий выпад бандита пропал втуне: тело Гарри
вновь, само, без чьей-либо команды, выгнулось в выпаде, и нападающий упал с
распоротым животом. Джек кулем рухнул на пыльную дорогу, дернулся раз, другой и
замер; тело его больше не двигалось, он не подавал никаких признаков жизни. Нож
безвольно выпал из обмякшей руки. Клифф в ужасе завопил за спиной у Гарри,
который сам в шоке отступил назад: ОН УБИЛ ЧЕЛОВЕКА.
Главарь хмуро посмотрел на труп своего подчиненного,
пожал плечами и прицелился. Гарри безошибочно угадал направление выстрела: дуло
смотрело ему в лоб. Сглатывая и не зная, что же делать, он просто стоял и
растерянно смотрел на то, как указательный палец предводителя банды плавно
надавливает на курок… Не в силах наблюдать последнее мгновенье, Гарри
зажмурился.
Через секунду грянул выстрел.
Боль пронзила тело Гарри. Но странно: прицел был в
голову, а вспышка почему-то обожгла бок… Гарри почувствовал, как что-то теплое
и липкое заструилось по животу. Он открыл глаза и понял, что стоит, шатаясь,
возле забора, опираясь на него здоровой правой рукой. Главарь, чертыхаясь,
перезаряжал пистолет. В данный момент он настойчиво боролся с последним
патроном, который упорно не желал вставляться. Гарри только и успел удивиться,
что могло помешать предводителю убить его, беззащитного и к тому же раненого
мальчишку, когда прогремел второй выстрел. Сейчас главарь промахнулся, угодив в
стену дома.
— Что за черт?! — выругался он.
— Тебе что-то не нравится? — прозвучал до боли
знакомый Гарри голос.
Главарь оглянулся. Все его телохранители лежали на
земле связанные. Над ними, направляя палочку прямо в грудь одному особенно
ретивому субъекту, возвышался не кто иной, как профессор Алхимии Северус Снейп
собственной персоной. Рядом с ним, уже насмешливо глядя в глаза главарю, стоял
лучший друг профессора, Шив Ралсир. Стоял, скрестив руки на груди, и улыбался.
Гарри вздохнул с облегчением, приваливаясь спиной к
забору. Клифф растерянно переводил взгляд с него на главаря, а с того — на
вновь прибывших. Он абсолютно ничего не понимал.
— А вы еще кто? — главарь вновь взвел курок, готовясь
выстрелить — он был явно не из пугливых. — Предупреждаю: убирайтесь, а если
донесете полиции, я вас из-под земли достану!
— Ой, как мы испугались! — Снейп фыркнул и невозмутимо
направился к медленно сползавшему вниз Гарри. — А может, это тебе следует
поостеречься?
— Ну, вы сами напросились! — закричал главарь. Глаза
его безумно вращались и сверкали. — В этом барабане шесть пуль, и я буду не я,
если не снесу вам головы ими! Может, пару раз я и промахнусь, но остальные пули
вышибут вам мозги!
Он вновь надавил на курок. Гарри сквозь застилавший
глаза кровавый туман видел, как вокруг Шива возникло блестящее сияние, от
которого веяло льдом. Похоже, Стихийный пустил в ход магию Воды… Затем Гарри
ощутил себя уже на земле. Чьи-то руки мягко подняли его, встряхнули, чье-то
лицо приблизилось к его… Но он уже ничего не видел, только почувствовал
какие-то колебания воздуха рядом: кто-то громко закричал… Но ни слов, ни
образов уже не осталось, и Гарри приняла в свои объятья темнота беспамятства.
Глава 24.
В гостях у профессора.
Очнулся Гарри в небольшой, но светлой и довольно
уютной комнатке. Комната как комната, ничего особенного. Только поражала она
гигантским количеством техники. На небольшой тумбочке стоял самый настоящий
Маггловский телефон, еще и отсчитывавший время на счетчике. Рядом на крохотном
стуле примостилась новейшая магнитола. Антенна от нее торчала, вверх, точно
шпиль высоченной башни. Последний писк сезона, с уважением отметил Гарри. На
письменном столе, заваленном бумагами, — правда, все же наблюдался некоторый
порядок — возвышалась видеодвойка. Под столом явственно замечалась коробка,
набитая кассетами. Аудио и видеодиски, отлично соседствовавшие с новейшей
цифровой камерой, занимали обширную полку, тянувшуюся на противоположной стене
от шкафа, ломившегося от книг, причем не всегда Маггловских, до окна,
завешенного автоматическими жалюзи. Впрочем, сейчас они были раздвинуты, и в
комнатушку проникало достаточно света. В довольно странном месте — под потолком
— висел кондиционер, работавший на полную мощность, поэтому нехватки тепла также
не ощущалось. Но вершиной всего этого уголка механизации и прогресса был
компьютер недавнего выпуска с принтером и сканером, занимавший полностью еще
один небольшой стол.
Все это было столь необычно, что Гарри поначалу
подумал, что он бредит. Или, по крайней мере, спит и видит сон. Но даже если
это и было видением, то видением очень приятным и любопытным. Он так стремился
разглядеть надпись на мониторе, что чуть не упал с дивана, на котором лежал.
Одеяло полетело на пол. Попытавшись его поднять, Гарри неловко повернулся и
тотчас вскрикнул: боль пронзила бок. Пришлось немного полежать, подождать, пока
навязчивая пульсация в висках и головокружение прекратятся. Но главное он
выяснил: где бы он ни находился, сном все происходящее не было.
После нескольких попыток Гарри все же сумел подцепить
одеяло и теперь сидел, поплотнее завернувшись в него и напряженно размышляя.
Последние события он помнил с трудом. Кажется, какой-то парень, ах да, Клифф
его звали, пригласил прокатиться на автобусе, потом пропали часы, потом… Потом
набежала вся эта свора во главе с ненормальным предводителем. Дальше… дальше
пришел Клифф, главарь пригрозил убить их и убил бы, кабы не появившиеся
неизвестно откуда Шив и Снейп. Что они могли делать на улицах Лондона, вот так,
без маскировки? И как они узнали все о Гарри? И где он сейчас вообще?
Ответ на все эти вопросы пришел довольно быстро.
Пришел в прямом смысле этого слова. Дверь заскрипела, отворилась, и на пороге
выросла знакомая худая фигура человека со светлыми волосами. Шив Ралсир. Гарри
вздохнул с облегчением: по крайней мере, эта проблема решена!
— А ты уже проснулся! — поприветствовал его Шив, как
всегда тепло улыбаясь. — Ну, знаешь ли, парень, набегались мы за тобой! Севви
чуть не вышел из себя, когда мы упустили тебя в поезде!
— Меня в поезде? — только и сумел произнести Гарри.
Изумлению его не было предела.
— Ну да, — Шив отодвинул от стены стул, смахнул с него
всю аккуратно сложенную одежду, не обращая внимания, что рубашка повисла на
проводах компьютера и теперь, качаясь, подметала рукавами пол, и сел. — Мы за
тобой следили от самого вечера у твоих соседей. Правильно Севви сообразил, что
ты неминуемо наделаешь глупостей. Если бы не мы, тебя бы попросту прирезали
какие-то бандиты в закоулке.
Гарри пристыжено опустил голову. Да, своим спасением
он обязан только профессору и его отважному другу.
— Не бойся, мы ничем не рисковали, — успокоил его Шив,
— или ты считаешь, что я, лучший специалист по Стихиям, Рунам и Древней магии,
каким меня почитают в Министерстве, и мой лучший друг, потомственный волшебник
из одной из семей сильнейших магов, можем спасовать перед какой-то шайкой
оборванцев, промышляющей кражами, грабежами и убийствами?
— А Министерство, Фудж? — резонно спросил Гарри.
— Да, — почесал в затылке Шив, — об этом мы не
подумали, конечно, но разве это нас бы остановило?
— А Клифф? Как он?
— Кто-кто? — переспросил Шив недоуменно. — Ах, ты
имеешь в виду того парня, что был с тобой! О, он очень быстро ушел. После
заклятья Забвения, конечно же. Но вещи мы ему вернули. А главаря того сдали в
полицию, так она у вас называется? После того, как Северус применил… мммм…
скажем так, Пыточное проклятие малой мощности, он чрезвычайно быстро отказался
от идеи убить тебя и нас в придачу. Кстати, вот твои часы, — он протянул
золоченую цепочку.
— Ой, спасибо! — расцвел Гарри. — А уж думал, не увижу
их! Джинни на них такие деньги потратила!
— Не деньги главное, — назидательно заметил Стихийный.
— Главное — внимание!
— Ага, точно! — кивнул Гарри, неловко дергая внезапно
заболевшим плечом. — Но как же вы все-таки меня отыскали?
— По тем следам, что ты оставлял. После поезда мы тебя
потеряли, это верно, но в ближайшей деревушке, мимо которой ты никак не мог
пройти, живет замечательная семья Лонгботтомов, Невилл с бабушкой. Бабушка,
будучи моей старой знакомой, тотчас сообщила, что, дескать, появлялся молодой
человек, который собирался ехать в Лондон. Мы тут же помчались к “Дырявому
котлу”. Ну куда же пойдет молодой волшебник, которому некуда податься, как не
туда? Даже несмотря на риск быть пойманным. Но на нашу беду там случилось нечто
ужасное: первая стычка с Пожирателями случилась сегодня утром. Пятнадцать
человек убиты, семнадцать ранены, из них трое в тяжелом состоянии. Сторонники
Малфоя и нашего милого знакомого Волдеморта более не страшатся никакого
Министерства.
Гарри закусил губу. Отчего-то известие о смертях не
повергло его в шок, не заставило остолбенеть, как, например, в предыдущие годы.
Волновало его то, что раз нанесен первый удар, второго ждать недолго. Когда он
высказал это Шиву, тот кивнул.
— Именно так. Кстати, ты даже не вздрогнул, когда я
сказал тебе о трагедии.
— Не знаю, почему так случилось, — пожал плечами
Гарри. — Мне просто жаль этих людей, но отчего-то не больше. Плакать и кричать
уже не хочется, как в прошлом году.
— Вы просто слишком много повидали на своем коротком
веку, мистер Поттер! — сказал спокойный голос из дверей. Гарри обернулся и
увидел Снейпа, стоявшего на пороге и внимательно слушавшего разговор. — Вы
слишком много пережили, — прибавил профессор уже чуть тише, — слишком много для
вашего возраста. Кроме того, вы повзрослели, юноша! Это я вам как старший и как
учитель говорю.
— Повзрослел? — горько усмехнулся Гарри. — Да,
пожалуй, в каком-то смысле это действительно так! Только я еще не в полном
смысле юноша.
— Ну, звать вас мальчиком уже неприемлемо, — пожал
плечами Снейп, наклоняясь и осторожно поднимая раскиданные Шивом вещи. — После
того, что вы нам тут высказываете.
— А что я такого сказал? — удивился Гарри.
— Что начали философски воспринимать чей бы то ни было
уход из жизни.
— Сэр, ну, вы понимаете, Альтман…
— Бедняга Алекс! — сокрушенно вздохнул Снейп. — Он
учился в Хогвартсе. Закончил школу за два года до тебя… Прости, что говорю
“ты”, кстати… Был большим приятелем с близнецами Уизли уже тогда. Отличник,
хороший игрок в Квиддич, надежда Дамблдора и всего Гриффиндора, и тут такое…
Даже не знаю, как сообщить-то нашим…
— Он меня спас, — сообщил Гарри грустно. — Меня и
Лейт.
— Кстати, эта девочка мне очень интересна, — заметил
Снейп.
— Я не знал, что у тебя пристрастия к тем, кто
помоложе, — невинно вставил Шив.
— У нее очень необычные способности, — продолжал
профессор, игнорируя реплику приятеля. — Телепатия и телекинез встречаются
очень редко, даже практически исчезли все мастера магии с таким даром. Осталась
парочка-другая действительно талантливых, тех, кто умеет обращаться с волшбой
Мысли, но это все. А она — сильнейшая из всех, что я встречал!
— Лейт сшибла с ног Альтмана, — вспомнил Гарри.
Снейп кивнул.
— Да, профессор, у нее на шее кулон в виде печати, как
то, на письме, что вам пришло в Шалман. Вы не знаете, чей это герб?
Судя по чрезвычайно выразительной реакции Снейпа, он
знал. Профессор пораженно смотрел на Гарри, разинув рот, что было совсем уж
непривычно. Его невозможно было изумить даже правильно приготовленным зельем
Невилла или Дамблдором, превращенным в канарейку веселой шуткой братцев Уизли.
— Это герб нашего с тобой старого знакомого, —
протянул Снейп медленно и раздельно, — это герб семьи Малфоев. Придуман самим
Люциусом во времена нашей безумной молодости.
— Малфоем?! — поперхнулся пораженный Гарри. — То есть
как Малфоем?!
— Да вот так! — развел руками Снейп. — Люциус Малфой
придумал этот герб, когда впервые поступил на службу к Волдеморту. Это было еще
до рождения Драко, кажется… Но он уже был женат, это точно. В этом гербе он
отразил бесконечную вражду Гриффиндора и Слизерина в виде двух мечей. Он видел
их только мельком, но такое сокровище не могло не отразиться в памяти. Две
кобры, свитые вместе, означают единство всех сторонников Темного Лорда, его
предшественника, Величайшего из Хогвартской Четверки, что ни говори, Салазара
Слизерина, ну и, наконец, самого Терраксина. Тот тоже был змееустом. А корона —
символ русского абсолютизма. Традиционный, древний символ. Малфой когда-то
увлекался историей, пусть даже и Маггловской. И всегда бредил монархической
формой правления. Помню, даже затеял как-то дискуссию с Биннзом по поводу того,
какое устройство государства лучше. Абсолютизм здесь означает всевластие,
нерушимость Тьмы, сил Зла. Хотя Тьма не есть Зло, как я вам уже говорил. И еще
в оригинале герба был плющ, который обрамлял всю эмблему. Плющ значил
объединение с природой в буквальном смысле. Полагаю, ты догадался, что это
значит. — Гарри кивнул. — Оборотни, мантикоры, кентавры и прочие гибриды человека
и животного. Или нескольких животных. Творения Терраксина и более поздние
Слизерина. Но потом их всех определили в классификацию магических тварей, и
Люциус, выше сил которого было сносить присутствие низших слоев, изменил герб.
— Понятно, — протянул Гарри. — А как Лейт сказала, что
получила кулон от матери, настоящей матери, которую она не видела и не помнит.
Просто ей так сказала женщина из Ливии, которая ее воспитывала как дочь. То ли
письмо ей подложили, то ли еще что-то, я не запомнил. Но потом женщина умерла,
Лейт отправилась в Англию, на родину, как она говорит. И очутилась в Литтл
Вингинге.
— Ливия… — прошептал Снейп, и лицо его просветлело. —
Джулия… Нарцисса, Люциус… Да, теперь я понимаю…
Гарри озадаченно смотрел на своего учителя. Тот явно
находился во власти воспоминаний. Шив ухмыльнулся и сказал:
— Сев, ты опять за свое? Ты же клялся, что забудешь о
тех временах. Или тебя мучает ностальгия по воплям Малфоя, которого,
единственного из всей компании, кусали москиты? Или тоска по отвратительным песням,
что орал Крабб? Если уж ты так скучаешь, то я могу спеть, — он прокашлялся и
запел. Гарри пожелал, чтоб он этого не делал. Уши тут же резануло, точно
ультразвуком и инфразвуком одновременно. Но что было самое ужасное, так это то,
что Гарри распознал в этой песенке любимую менсоновскую “вопилку” Дадли, что
слушали не так давно Сириус, сам Гарри и вся улица. Судя по лицу Снейпа, ему
это пение доставило сходное наслаждение.
— Да, теперь ностальгия мучает по другому поводу, —
мрачно заметил он, затыкая уши пальцами, — по последнему Слизеринскому
мальчишнику на выпускной, когда ты напился в стельку и танцевал на столе
кукарачу под звуки африканских тамтамов.
— Ну, если ты вспомнишь, как отплясывал рок-н-ролл по
залу вместе с Малфоем и орал при этом: “Люциус, милый, я тебя с такими рогами и
не узнал!!”, то все становится на места, — парировал Шив, наконец, к радости
Гарри, замолкнув. — А еще ты все радостно сообщал Паркинсону, что обязательно
женишься на его кузине, которой было уже под шестьдесят. И кричал Роквуду, что
тебе очень нравятся его пижамные штаны и просил одолжить их на время. А когда
пришла профессор МакГонагалл, ты поспорил с Гойлом на бутылку, что пойдешь и
поцелуешь ее взасос. Ух, весь факультет после этого тобой гордился!!
— По крайней мере, я заработал бутылку, — отозвался
Снейп. — А вот тебе пришлось платить тридцать Галеонов Макнейру.
— Ты полагаешь, что я мог пропустить такое шоу?! —
возопил Шив, спрыгивая со стула. — Как Макнейр проскакал по Главному Залу без
одежды, крича: “Поцелуй меня, Джеймс Поттер! Я твой навеки!”?! Или когда он
начал танцевать эротический танец людоедов вокруг Петтигрю, или предложил
Дамблдору оставить автограф на его трусах в сердечки?! Это было даже круче, чем
когда ты, налакавшись какого-то зелья, ползал под стульями, орал по-козлиному и
жевал занавески, вообразив их себе капустой! Хотя нет, если вспомнить, какой
нецензурщиной ты изъяснялся, возмущаясь, что капуста нынче такая жесткая
пошла!.. До конца жизни не забуду твой голос!
— А ты себя не забудь, — горячился Снейп, — когда вы с
Лестрангом, соорудив наряды папуасов и вылив на волосы два тюбика майонеза и по
десятку яиц, орудовали палочками, прячась под лестницей и разрезая одежду на
проходящих мимо, особенно девушках!!
— Эй, этого не было, этого я не помню! — запротестовал
Шив.
— Правильно, не помнишь!! — злорадно заявил Снейп. —
Во-первых, это было уже после вечеринки, и ты не стоял на ногах, так как влил в
себя два литра алкоголя, а во-вторых, последняя, на ком ты попытался разрезать
одежду, была Лили Эванс, и Поттер начистил тебе физиономию!!
Гарри сидел на диване, кутаясь в одеяло и отчаянно
зажимая им рот, чтоб не рассмеяться. Он и представить себе не мог, чтоб юные
волшебники развлекались таким образом. Да, довольно интересный метод… Пожалуй, стоит как-нибудь попробовать…
— А ты помнишь Малфоя в женском платье?! Вот уж умора
так умора!! Он тогда одолжил у Нарциссы наряд, а потом пошел танцевать с тобой
по второму разу! И с каблуков чуть не падал! Ну ты его закружил тогда!
— Я забыть не могу! — отозвался Снейп. — Только одна
маленькая поправка: это не я его, а он меня так дико туда-сюда швырял, как при
акробатическом рок-н-ролле, что меня под руки уводили оттуда!
— Да, парень, ты тогда тоже перебрал! Кто ж смешивает
усладэль с чистым спиртом, в коем мы ингредиенты для зелий держали?!
— Я, между прочим, — обиженно сказал профессор, —
обычно не пьянею! Это Малфой во всем виноват: заставил попробовать какую-то
доморощенную гадость!
— Народное творчество, иными словами! — прыснул со
смеху Шив. — Не могу поверить, что ты поддался!
— Не только поддался, но и Блэка напоил! — фыркнул
внезапно Снейп. — Я ему вечером в сок подлил, и он всю ночь провел в объятиях
какой-то хорошенькой девчонки из Хаффлпаффа, по которой он сох и к которой не
осмеливался подойти.
— А откуда ты знаешь? — удивился Шив.
— А ты думаешь, мы с Люциусом не видели этого?! Да мы
полночи наслаждались!! Он танцевал с ней под ужасную музыку, пьяный, себя не
контролирующий, и все время грубо ругался, когда наступал ей на ноги! А она все
равно млела! — расхохотался профессор и заговорил писклявым голосом,
передразнивая: — Сириус, милый, ты не можешь себе представить, как я рада
наконец с тобой пообщаться поближе! Ты не познакомишь меня с твоим другом
Джеймсом? Он мог бы помочь мне с экзаменом по Трансфигурации…
Тут уже Гарри и Шив не смогли сдержаться и
рассмеялись. Остановиться они не могли около пары минут. Снейп тоже стонал от
смеха, привалившись спиной к платяному шкафу. Это были более чем
ностальгические воспоминания…
— Сэр, простите, что перебиваю, но тот кинжал, что вы
мне прислали, — вытирая слезы со щек, сменил тему Гарри. — Где он?
— Вот! — Снейп вмиг посерьезнел, залез куда-то в ящик
письменного стола, вынул оттуда завернутые в тряпицу ножны и бросил на кровать.
— Добрый клинок!
— Не такой, как ваш меч Слизерина… извините,
Терраксина.
— Кстати, мне он повинуется до поры до времени, —
Снейп заложил руки за спину. — Почему, ума не приложу! Все владельцы этих
мечей, гласит статистика, очень рано погибли или умерли ужасной смертью. И люди
такие кошмары рассказывают: якобы в новогоднее полнолуние, когда так совпадало,
над могилами светились силуэты скрещенных мечей, как на гербе рода Малфоев, и
тому подобное. Что, якобы, все, кто хотя бы недолго владел клинками,
преследуются опасностями попятам. Судя по тебе или мне, это так…
— Сэр, извините, что прерываю, — вновь вмешался Гарри,
— но вы сказали, что следили за мной. А Сириус и Лейт? Они как?
— У Дамблдора, пришлось их туда переправить, —
поморщился Снейп, словно сама мысль о помощи Блэку была для него более, чем
отвратительной. — Хотя я бы предпочел сдать его той проводнице. Или Груберу.
— Вы были с ним знакомы? — как бы между прочим спросил
Гарри.
— Был. — Снейп жестко кивнул головой. — Пожирателем
был хорошим, одним из самых искусных. Глава… одного ордена, тебе про него лучше
и не знать. Достаточно того, что он очень опасен. Я имею в виду орден. Грубер
уже более никому не навредит, благодаря твоему финту с кинжалом.
Гарри с интересом взглянул в лицо профессору, но тот
избегал взгляда.
— А новых новостей о мистере Уизли нет?
Шив и Снейп одновременно покачали головами.
— А амулет? — наконец спросил Гарри о главном.
— Мы расшифровали надпись, — торжествующе сказал Шив.
— Признаться, я потратил уйму времени на это. Да и без оригиналов страниц с
кодом…
— Да, как это у вас получилось? — Гарри только теперь
вспомнил о странном исчезновении ключа.
— Я не настолько глуп, чтоб делать ставку лишь на один
экземпляр книги! — Снейп гордо вздернул подбородок. При этом воротничок
белоснежной рубашки слегка выбился из-под серого свитера. Гарри впервые
отметил, что профессор был одет абсолютно не так, как в Хогвартсе. Черные
джинсы вообще придавали ему вполне сносный Маггловский вид. Он бы мог, пожалуй,
очаровать дядюшку Вернона, если б еще и голову вымыл. — Разумеется, я подумал о
такой возможности заранее и сделал копии всех важных документов. В общем, после
долгих мытарств все пришло на круги своя.
— И что же в этой надписи? — Гарри едва не упал с
дивана от волнения. Вот уже, еще чуть-чуть и раскроется тайна!
Шив молча протянул ему смятый клочок бумаги. Гарри
дрожащими пальцами развернул его и остолбенел: надпись гласила: “Чистый сердцем
обретет абсолютное знание”. От изумления челюсть Гарри оказалась на уровне
груди. Он поднял взгляд на профессора и его приятеля. Те, неловко переминаясь с
ноги на ногу, смотрели в пол. Щеки Шива пылали, точно у провинившегося
школьника, которого отчитывает при всем классе директор. Снейп ожесточенно
кусал губу и старался не замечать укора в глазах ученика, все еще сжимавшего
листок, точно величайшую ценность.
— Я был бы Эйнштейном, если б знал, какого черта это
все означает!! — внезапно стукнул кулаком по ладони профессор. — Мы бились над
всем этим два месяца — два месяца, Поттер! И так и не сдвинулись с мертвой
точки ни на миллиметр!! Я практически готов признать себя побежденным! — он
рухнул на диван рядом с Гарри и со стоном обхватил голову руками. Шив молчал и
только с виноватым видом разглядывал свои мягкие домашние тапочки. Гарри не
знал, что и сказать: надо же, вместо одной загадки получили вторую!
— Вы как хотите, — сказал он с внезапной твердостью, —
но я готов отправиться туда и все выяснить.
— Выяснить?! — пораженно воскликнул Снейп. — Да вы
что, Поттер?! Когда?
— Немедленно! — отрезал Гарри, порываясь встать с
дивана.
— Погоди! — Шив силой усадил его обратно. — Неужели
это такое срочное дело, что нельзя его отложить на завтра? Никуда от тебя книга
Скелоса не убежит.
— А если ее отыщет Волдеморт? — вновь забеспокоился
Гарри.
— Не отыщет, — угрюмо сказал Снейп, — держу пари, что
он еще не расшифровал надписи.
Гарри вновь сел, заворачиваясь в одеяло. Несмотря на
кондиционер, ему вдруг стало ужасно холодно и одновременно душно. Точно
профессор месяц не проветривал комнату. Хотя это вряд ли соответствовало
действительности, так как Снейп искренне наслаждался гуляющими по Хогвартсу
сквозняками даже зимой, в лютый мороз, и всегда открывал окна у себя в
кабинете, если не было метели. И уж у себя дома он наверняка устраивал массовые
мероприятия по закаливанию организма.
— Сэр, а почему у вас столько техники? — внезапно
спросил Гарри, удивляясь, как осмелился на личный вопрос к Снейпу.
Профессор переменился в лице и с неподдельным
отвращением окинул мирок механизации и электроники, примостившийся у него на
столах.
— Это Шив настоял. Он у нас любитель новинок! А по мне
эти Маггловские штучки просто не нужны. Даже ради Дамблдора и его прихотей я не
пошел бы на это.
— Они очень полезны! — Шив важно помахал у Гарри перед
носом новым мобильником. — Вот таким образом мы и сговорились с профессором.
— А как он? — Гарри задумчиво смотрел в окно. Январь.
Середина года. Он всегда так ждал этого времени. Отчего же он не рад сейчас?
— Нормально, если можно так выразиться. Только все
жаловался, что днем звонить не удобно: тарифы слишком велики и все такое. Не удивлюсь,
если через пару месяцев он освоит и Интернет.
— Ты, Шив, всегда говорил такие нелогичные вещи! —
Снейп с примесью раздражения глядел на
трубку в руке приятеля. — Я никогда не разделял твоей тяги к простым людишкам!
Они такие мелочные, низменные, корыстные и продажные! Я даже не понимаю, как
они могут не замечать очевидного. Да, у них есть одно достоинство: отсутствие
волшебства, но не думаю, что большинство воспринимает это как благо. Скорее,
большинство видят некую несправедливость в том, что некоторые имеют право
пользоваться преимуществами магии, а они нет! Уж они бы тогда разбогатели и
сделали карьеру! Ух, как бы их все боялись! Как бы их уважали. Они бы заставили
волшебство работать на них, впрягли бы силы Света и Тьмы в сани своих фермеров
вместо лошадей, позаимствовали Трансфигурацию для отраслей новейшей химии и
приспособили бы потоки Чар толкать тяжелые прессы своих машин, подчинили бы
себе драконов и Саламандр, поставили бы на конвейер производство зелий и
приказали самому Дамблдору и нам всем поклониться им в ножки, угрожая нашим же
собственным оружием первоэлементов! А вы говорите: Магглы!
— Ты, конечно, прав, — задумчиво сказал Шив, — да
только они ведь сделали массу полезного. Новейшие лекарства от болезней,
например, или атомные источники энергии, способные дать тепло и электричество
во многие дома. Или…
— Но это они сделали только для себя! — резко оборвал
друга Снейп. — Разве они поделились эти разработками с нами?! Они использовали
это себе в накопительство! Но им этого мало, просто мало! Они чего-то хотят от
нас, хотя не помогли нам ничем! Шив, разве бы ты не отказался от помощи магии,
когда тебе бы дали в руки палочку, способности? Это же, фактически, новое
средство к обогащению! Вот что они видят в наших возможностях, если не ненавидят
нас! И прискорбно осознавать, что мы все уверенней встаем на их путь. А ведь
все к этому и движется, Шив. Министерство уже представляет собой устаревший
государственный аппарат, пережиток прежних, лучших эпох. И нужен кто-то новый,
новаторский руководитель! Новый Петр Первый, новый Наполеон или Джордж
Вашингтон, который скажет: “Все, хватит! Так дальше продолжаться не может!
Должно быть по-иному! И я покажу и расскажу, как!” Нам нужно переустройство,
все к этому катится! Фудж просто наивный глупец, по всем отделам у нас
казнокрадство, как называли это в старину, всем заправляет правящая верхушка
Люциуса! Никакой свободы слова, людей швыряют в Азкабан без всякого на то
повода! По грубой фальсификации и недоказанному подозрению! Так нельзя!
Гарри никогда не видел его таким решительным и
настойчивым.
— Так ты хочешь совершить переворот? — медленно
произнес Шив, осознав, к чему клонит его лучший друг.
— А ты нет? — парировал Снейп.
— Не знаю, — протянул Шив, — но это незаконно.
— А где ты видел законную революцию?! — рассмеялся
Снейп. — По-моему, народ сам уже понимает, что это заключение Уизли — последняя
капля. Ну, я не думаю, конечно, что их так уж трогает его судьба, но сам факт
ужасен. Это может случиться с любым, ты не находишь?
— Со мной лично уже случилось, — отозвался Шив хмуро.
— Вот видишь!
Гарри удивленно смотрел то на одного, то на другого.
Поднять восстание, пойти против норм общества, законов, устоев и порядков — он
всегда, еще со школы в Литтл Вингинге, находил это противоестественным. Даже в
этом году, когда они повторяли буржуазную революцию Англии, он был на стороне
Карла, который всего лишь стремился сохранить древние традиции и оставить за
собой трон. Но Фудж… Да, одно — читать в книгах про давно минувшие времена и
глупости, что порою совершали люди ради своих убеждений и стремлений к благу
общества, а другое — жить в этом времени самому, самому же и оказаться перед
выбором, подобным этому. Он, Гарри, твердо знал, что выбрали Снейп и Шив,
подозревал, что выберет Сириус, с чем согласится Лейт, семья Уизли, Грейнджеры,
да сам Дамблдор. Вот только ему ЭТОТ выход не казался рациональным. Должно быть
иное решение, ведь возможно же избегнуть кровопролитий и убийств!
“Этого не избежать, — прозвучал в его голове
голос Кантариона. Старый знакомый решил наконец-то помочь советом, как когда-то
обещал. — И ты понимаешь это не хуже меня. Первые жертвы уже есть. Вспомни
Альтмана. Разве он был виновен в чем-то, кроме того, что по мальчишеской
неразумности доверился хитросплетениям мыслей и идей Дамблдора? Или мистер
Уизли, который оказался под угрозой лишь из-за того, что осмелился высказать
кое-что против Малфоя, — разве он вмешивался в политические интриги? Ваш строй
— своего рода абсолютизм, как правильно изобразил на своем гербе Люциус Малфой.
Он попал в точку: начинается правление, которое лучше всего было бы именовать
диктатурой Волдеморта, по аналогии с протекторатом Кромвеля и диктатурой
пролетариата в России. Если ты не собираешься допустить этого, пора бы решить,
маленький чародей, с кем ты и надолго ли. Это очень важно. Ломать существующий
строй в одиночку так же просто, как лбом пытаться прошибить Великую Китайскую
стену”
Гарри смотрел в одну точку на стене. Он не был уверен,
что примет нужное и правильное решение. Все, чем он жил, все, что он знал и
видел, не имело ныне никакой цены. Ибо на кону стояло нечто большее, чем даже
судьба его самого. Борьба грозила пойти за будущее всего мира, всех стран и
континентов, сотен тысяч невинных людей. Все его моральные и нравственные
принципы рушились и летели ко всем чертям. Брат пойдет на брата, старые враги
станут друзьями, а бывшие друзья навсегда порвут между собой все отношения и
связи. И все отчего? От разрушительных козней самого первого из Темных,
Терраксина, от его последователя Слизерина, от того яда, что остался в мире
после этих двоих средоточий ужаса, мрака, от тех болезненных кровоточащих язв
на теле мира, что не удалось залечить даже великим магам вроде Друтера, Скелоса
или Дамблдора и что будут тревожить человечество вплоть до самого конца его существования.
И от этого проклятого Волдеморта, который вторгся в жизни каждого человека в
отдельности уже одним своим существованием и гигантской угрозой, исходящей от
его сущности. Вторгся, никого не спросив и не пожалев. Те, кто осмелится
противиться, будут сметены в считанные мгновения. Это Гарри понимал. Как
понимал и то, что никому из Хогвартса, за исключением Слизерина, не уйти от
возмездия Темного Лорда. И ему тоже. И все равно он не был ни в чем до конца
уверен.
Снейп выжидающе смотрел на друга, а затем внезапно
перевел взгляд на Гарри. Этого тот боялся больше всего, раздираемый мыслями,
сомнениями и волнением на части.
— Поттер, а вы с кем хотите остаться? — голос
прозвучал неожиданно глухо. — Пойдете на этот риск или предпочтете пустить все
на самотек?
— Я… н-не знаю… — с трудом выдавил Гарри. — Дайте мне
еще немного времени, я подумаю.
— Думайте, — пожал плечами Снейп. В отличие от
остальных он оставлял такое право за Гарри. — Только как бы не стало слишком
поздно.
— Вы полагаете?.. — ахнул Гарри, поняв, к чему ведет
профессор.
— Да! — сказал, как отрубил, Снейп. — Именно так. Мы
на пороге величайшего катаклизма во всей истории человечества, Гарри. И весь
мир висит на тонком волоске, удерживающем его над пропастью. И этот волосок
чертовски близок к тому, чтоб оборваться. Особенно сейчас. А раз погрузившись в
пучину страстей, планета не вынырнет из нее во веки веков.
— Я знаю, — тяжело кивнул Гарри, — но я боюсь сделать
самую ужасную ошибку в жизни.
Он даже не заметил, что Снейп впервые за все пять лет
назвал его по имени.
— Ошибки совершаются, как правило, после сотен
взвешенных вариантов. Тогда кажется, что предусмотрел все, а на самом деле —
ничего. Первое же стремление и желание почти всегда оказываются верными.
Интуиция.
Гарри задумчиво кивнул.
— Сэр, ну в таком случае мы должны отправиться за
книгой. Это же было, так сказать, первое впечатление.
Снейп засмеялся. Не злобно, не ехидно, а
по-настоящему, живо. Так он не смеялся на памяти Гарри еще ни разу. И в уголках
глаз собрались симпатичные лучики.
— Ну хорошо! Только ты должен выспаться. Ты же был
серьезно ранен, не забывай.
— Кстати, вы сумели мне помочь? — в первый раз дошло
до Гарри.
— Ну разумеется. С тобой все в порядке. Или почти в
порядке. Но отдохнуть лишний раз не помешает. И, боюсь, что шрам все же
останется. Ты как к этому относишься?
— Положительно! — фыркнул Гарри. Не все ли равно,
одним шрамом больше, одним меньше? Он же покрыт ими, точно бродячий котенок.
— Ну ладно, мы тебе не будем мешать! — улыбнулся Шив,
открывая дверь и останавливаясь на пороге. Снейп тоже усмехнулся, повернулся и
вышел. Дверь закрылась за двумя приятелями. Гарри еще долго лежал, раздумывая о
будущем решении, но затем глаза его смокнулись, и он погрузился в глубокий
счастливый сон.
|