"Авторские права
защищены. Любое
копирование преследуется законом"

Зеркала.

Часть первая. Поход.

 

Много жизней назад мир был покрыт морем. Бескрайним и бушующем, истребляющем все на своем пути. Свинцовые волны беспощадно уничтожали города, стоящие на пологом берегу. И среди неумолимых морских волн был остров, названный Пиаголом, его обитателями. На этом острове находились две великие страны: горные цепи Критаора и долы Кримолина. В Критаор входили сотни острых скал и пологих холмов, а внутри горы были испещрены ходами и пещерами, где жили гномы. Давным давно, на рассвете времен выдолбили они Горовые ворота в Светлой горе. Через них входили и выходили из их страны. Выдолбили они и Фиджестскую лестницу, в миллион высоких ступеней. Вела эта лестница в огромную пещеру, украшенную сотнями статуй, усеянную мириадами сталактитов и сталагмитов. И в этом Чертоге жили правители гномов – обитателей Критаора. Поколение за поколением осваивали они горы и скалы, давали им имена и создавали свою культуру. Гномы вскоре стали великой державой. Это были низкорослые, сильные существа, с густыми бородами, которые пользовались великим почетом в Критаоре. Безбородых юнцов там презирали и, в лучшем случае, нанимали в прислугу. Мудрые и справедливые, немного грубые и очень гордые, они покоряли горы до самого Побережья, но скалы неприветливого берега Пиагола строго охранялись тафленниками -  особой морской расой, раздробленной на сотни мелких племен, ведущих борьбу друг с другом за ничтожные запасы еды и питья. Но не только войнами занимались гномы. Сотни летописей Рассвета времен хранились у них, однако читать их могли лишь достойные: герцоги, правители Критаора и генералы. Остальным была недоступна Тайная комната Чертога. В то время, о котором пойдет здесь речь, правил гномами герцог Дрер, а генералом его армии, давно уже бездействующей, был Оркарен. Очень активный, грубый и озлобленный, что, однако, позволяло ему быть прекрасным генералом, с поразительной легкостью подавляющим редкие восстания. Жил он в Светлой горе, чтобы всегда быть рядом с герцогом Дрером. Рядом со Светлой горой распростерлись Железные скалы. В них жили кузнецы, во главе с Дрисмалом, очень уважаемом гномом в Критаоре.

Однако было и то, чего гномы ненавидели. Вторая страна острова Пиагол – долы Кримолина. Ни гор, ни скал, ни холмов не было в этом краю бесконечных лугов, полей и пустынь. Обитатели этой просторной страны – регосы. Высокие и статные, похожие на людей, они отличались кротким нравом и светлой кожей. Гномов они представляли себе такими же, как и они, ибо летописей о  их внешности не было ни у гномов ни у регосов, а виделись они в последний раз за много жизней до того, как были выкованы рилдиэльские зеркала, но об этом позже. Регосы строили свои дома из белого дерева, вырубая их из близкого леса. Дома их были без комнат, не чета чертогам гномов. В их жилищах были большие окна, они любили свет и простор. Много раз они пытались перенять жилища гномов, строя дома со множеством комнат, но постоянный полумрак и стены, в которые упирался взгляд, заставили их вернуться в старые дома. Правил этой красивой расой Рердус, прекрасный и могучий регос, словно эльф на рассвете времен. Регосы, хотя и были миролюбивой расой (как и гномы), имели огромную армию, постоянно бдительную, ведь им часто приходилось отгонять нападения тафленников и Рердусу приходилось много работать, чтобы укрепить границы своего великого государства. Жил он в Бризтакоре - огромном городе, главной достопримечательностью которого был его дом: без комнат, с огромными окнами в стенах и маленькими на потолке. Вместо стекла они использовали гризму, прозрачный металл, которым был богат их край. Рядом с Бризтакором был маленький город, обнесенный железной стеной. Дома в нем были сделаны из разноцветный металлов. Там жили кузнецы и ремесленники, оружейники и солдаты. Город этот назывался Винжиром.

Но была еще и третья страна ( раздробленные мелкие племена Тафленников можно не считать…пока). Эта страна была самой могущественной, но и самой незаметной. Она не вела войны ни с одним Пиаголским государством, но практически руководила им. Эта прекрасная страна сочетала в себе тьму Критаорских гор и свет Кримолинских равнин. Страна теней и призраков, фей и духов, эльфов и магов. Она разделяла враждующие государства. Эта страна – Кенвельдский лес, что в переводе с эльфийского языка значит Лес Теней. Правила этой страной Стелла. Какой она расы не знал никто. Она не была духом или эльфом. Говорят, она и есть та самая Пришедшая, которая на корабле прибыла на Пиагол из своей земли, ступила на землю острова и появились из моря тафленники, из под земли – гномы, а с неба прибыли регосы. Но это всего лишь слухи и сказки. Откуда на самом деле взялись все это необычные расы, Вам предстоит узнать. Ну а Стелла поселилась в лесу. Однако гномы и регосы не давали ей житья жалобами друг на друга, и тогда она исчезла, на долгие годы. Ни регосы, ни гномы ничего не знали о ней и постепенно даже древние сказания сгладились в памяти поколений. А Стелла жила себе в Кенвельдском лесу, на самой вершине Дуба, который она назвала Эрнисталом. Это была обитель Стеллы, правительницы Кенвельда. И так, на вершинах деревьев и жили обитатели Леса Теней.

1.

  Стелла шла по лесу, слушая, что случилось в Трех Королевствах.

-        Никон, говори по медленнее. Что?

-        В Кенвельдский лес вошел чужак непонятной расы, - пропищала бабочка с человеческим телом, но размером с мотылек – повелительница фей Кенвельда Никон. Она взволнованно трясла кудрявыми светлыми волосами.

Стелла взлетела на вершину дерева, бесшумно приземлилась на корточки и, оглядевшись, заметила у морской границы Кенвельда крохотного младенца. Он полз на четвереньках, еле перебирая уставшими ножками. Взметнувшись ввысь, Стелла бросилась к мальчику. Ее подталкивала мысль, что это не тафленник, а тоже Пришедший. Однако, приблизившись, она узнала хрупкую человеческую фигуру. Не удержавшись от раздражения, она грубо схватила малыша, однако тот, поворочавшись в ее руках, словно в колыбели, мирно уснул. Стела улыбнулась. Малыш казался невесомым и она, крепко держа его в руках, полетела в Эрнистал. Горделиво пройдя на витый балкон и присев на широкую резную ветвь дерева, она склонилась над малышом и рассмеялась своим звонким, но грустным смехом, о котором некогда ходили легенды и в Критаоре и в Кримолине. По носу малыша прогуливалась Никон, разглядывая его и, наконец, сказала:

-        Люди давно уже загнаны на мелководье. Странно, что этот малыш сумел прорваться через ряда тафленников живым. Кстати, уж не ты ли хотела найти себе ученика для управления Кенвельдским лесом? Вот тебе, пожалуйста. Оригинальнее ученика нельзя и придумать, - Никон присела на подбородок ребенка и, свесив ножки, весело взглянула на Стеллу.

-        Я, конечно, предпочла бы эльфа или фею, но мысль о человеке- ученике меня забавляет. Хорошо, но пусть все решу не я, а случай. Если у малыша, когда он проснется, глаза будут темные, как Критаорские пещеры, то я подброшу его Дреру. Если голубые, словно небо над Кримолином, то он останется у Рердуса, ну а коли глаза у него будут зеленые, словно листва на деревьях Кенвельда, то он останется со мной до тех пор, пока не заслужит дара бессмертия… если он захочет принять этот дар.

Тут малыш сладко зевнул. Никон испуганно взметнулась ввысь и, присев на плечо Стеллы, стала ждать, когда малыш откроет глазки. Несколько раз моргнув, мальчик приоткрыл один глазик, затем второй. Глаза у него были необыкновенно ясные, зеленые, словно березовый листок, позолоченный весенним солнцем. Еще более хрупким показался он Стелле, и еще больше удивилась она, как прорвался он через Побережье, усеянное племенами тафленников.

-        Азарот, веранде аз темпо, - по-эльфийски сказала Никон. «Выживший, иначе не скажешь». Стелла вдруг встрепенулась, словно ото сна, и сказала:

-        Отличное имя, Никон! Азарот! Оно и о прошлом ему напомнит и придаст надежд на будущее.

Так в Кенвельде, нарушая законы всех трех государств, поселился человек с эльфийским именем Азарот.

2

В Критаоре, в единственной большой пещере, что находится в Железных горах), жил гном Дрисмал. Он руководил сотнями других гномов и работал кузнецом. Сотни мечей выковал он за свою долгую жизнь, сотни раз ему кланялись в пояс гномы. Он был очень уважаем в Критаоре. В его пещере Железной Горы стояло сорок наковален, а в центре – главный молот, поднять который мог только он. В тот день к Дрисмалу пришел со всей своей свитой генерал Критаорской Армии Оркарен. Издавая море брани по поводу жары в пещере, он уселся на выдолбленную в стене резную лавку. Надо сказать, что Дрисмал с Оркареном были в сложных отношениях и поэтому главный кузнец Критаора так и не склонился перед Оркареном. Они оба были известны и любимы, но Оркарен был приближенным Герцога и Дрисмалу нужно было склониться пред ним, однако он считал, что ему не подобает делать этого. Редкий день Оркарен приходил в пещеру Железной горы, да и Дрисмал не мог не заметить взволнованного лица своего недруга. Генерал первым начал беседу:

-        Сегодня, когда исполнилось 50 лет с тех пор, как я стал генералом армии гномов, Дрер провел меня в тайную комнату и показал летописи начала времен, где сказано, из-за чего ведется война с Кримолином. Возмущение мое возросло на столько, что я решил, с позволения Дрера, конечно, начать прерванную войну с Рердусом, - Оркарен поморщился при упоминании ненавистного имени. Дрисмал с некоторым любопытством взглянул на него из-под курчавых бровей.

-        Регосы некогда похитили корону Фиджеста, что хранилась в Светлой горе. Они до сих пор наверняка прячут ее у себя в домах.

Дрисмал присел на железную табуретку и задумался. Его рыжая редкая борода слиплась от грязи и пота. Распутывая ее, он облокотился на спинку стула и, задумчиво глядя на Оркарена, сказал:

-        Ты открыл мне великую тайну, дабы я помог тебе в войне с регосами. Хотя нас с тобой не назовешь друзьями, - он добродушно хохотнул, - Что ж, тогда и я открою тебе тайну, родовую тайну Кузнецкого братства, - он гордо приосанился, неуклюже встал и продолжил важным тоном.

- Рядом с этой самой пещерой есть смежная кладовая, куда ведет тайная дверь. Там, в летописях Рассвета Времен, описан способ, которым можно уничтожить любой народ, если он собран вместе. Я покажу ее тебе, идем.

Дрисмал и Оркарен прошли в самую темную часть пещеры. Там Дрисмал нажал на потайную кнопку в полу, прикрытую каменной плитой и кусок стены отъехал в сторону. Они вошли в крохотную комнату. В ней даже двум низким гномам было не поместиться. Оркарен вышел, а Дрисмал, покопавшись в пыли, вытащил сундук. Закрыв дверь в эту комнату, Дрисмал уселся на пыльную каменную скамью. На крышке сундука были изображены два гнома, два регоса и два эльфа.

-        Это регосы? – с некоторым восхищением воскликнул Оркарен (в пещере стоял сильный гул и их не могли услышать). Дрисмал, перекинув бороду через плечо, сказал:

-        Это только начало.

Он открыл сундук, и в лицо склонившегося к нему Оркарену дыхнуло сыростью и еще одним запахом. Этот запах так и не смогли выветрить из Чертога Дрера и именовали его запахом времени. Дрисмал развернул желтую бумагу, собранную в свиток. На языке древних гномов там говорилось:

 

Медь морей объедини с кровью человеческой,

   Богу Тьмы дань заплати белым светом вечности.

 

И отлейте форму льва из металла нового

Проведите ночь без сна, заливая солоном.

 

Девять дней пускай лежит Зеркало готовое

На вершине у горы светлой словно золото.

 

Окропи его водой из болота Кенвельда

И дотронься ты рукой до его поверхности.

 

Дай название ему, что  страшнее мора

И пускай враги бегут прочь от Критаора.

 

Но вначале погляди ты в зеркалье белое

И увидишь там врага старого и смелого.

 

И тогда произнеси старое заклятие:

«Эльте суддро медрести дренте эмеватие.»

Голос Дрисмала замер, словно придушенный. Последние слова были на непонятном языке. Гномы и не догадывались, что это язык тафленников:

-        Сохранился только этот листок, но на первом свитке было сказано, как изготовить солон. То, что это металл, понятно, но как его изготовить, известно только Стелле, если она и впрямь существует. Ведь, если верить сказаниям и древним легендам, то она знает все о Рассвете времен, ведь тогда она и прибыла. А ведь Летопись была написана в то самое время, так что, возможно, Стелла знает о солоне. Осталось найти либо ее, либо Летопись, в которой говорится о рецепте солона, без него зеркало не изготовить. Как только рецепт будет нам известен, можно будет ковать зеркало. И тебе не придется вести войну.

Оркарен злорадно усмехнулся, думая и о своем.

3

А в Кримолиновых долах тоже произошли некоторые события. В то ясное солнечное утро в Бризтакор вошел старец. Его под руку держал юноша. Сверкая глазами, старец сел на скамью, ожидая своей очереди говорить. Он был магом, единственным магом Кримолина. Но он уже давно лишился своей силы, и авторитет его держался только на воспоминаниях о его былой славе. Под руку его держал регос, казавшийся совсем молодым, но въевшаяся в кожу пыль и запах металла говорили о том, что ему достаточно лет, чтобы стать главным кузнецом Кримолина. Звали его Эклек и жил он в Винжире, городке кузнецов по соседству с Бризтакором.

Вошел Рердус, облаченный в тяжелую синюю мантию, с голубой короной на голове. О его возрасте ходили такие же легенды, как и о Пришедшей. Он сел на деревянный трон и, увидев сверкающие гневом глаза старца, поддерживаемого Эклеком, велел тому говорить. Маг по привычке начал говорить стихами:

 Нынче мне приснился очень странный сон

Небо потемнело и раздался гром:

                     В Бризтакор ворвался странный чудный гном

                               И корону Фиджест он унес в свой дом.

                              

     И явились ночью мне во сне слова:

« Древние обиды – гномов та вина»

И пришел спросить я у тебя, о князь

Не хотел бы снова ты войну начать?

 

Разгромил бы гномов, поселился там,

Кенвельд лес освоил и построил вал.

В нем через столетья регосы найдут

Летопись о битве за великий труд.

 

Разве та корона не плоды труда

Адского в Винжире? Правда? Нет иль да?

 

Рердус приподнялся и удивленно взглянул на старца, которому во сне открылось то, что было сказано в летописи Рассвета времен.

-        Во сне тебе явились правдивые слова, ибо в летописи говорится, что корона Фиджест, хранится в Критаоре и по сей день. Но начать вновь войну с равным противником я не решаюсь, ведь Критаор и Кримолин открыто боролись сотни жизней назад, но все кончилось временным перемирием, ведь даже количество убитых у нас было одинаковое. Вот если бы у нас было какое-нибудь оружие, способное нам значительно помочь…

Рердус уже говорил сам с собой о наболевшей теме борьбы с гномами. Старик отошел в сторону, пропуская вперед Эклека. Тут Рердус умолк, ожидая ответа. И ответ не заставил себя ждать. Эклек, доставая из сумки деревянный ящик, сказал:

-        Здесь лежит летопись начала времен, единственная летопись, не принадлежащая Вам, - он почтительно склонился перед князем и продолжил, - Здесь сказано, как можно уничтожить гномов, отомстить им за то, что они похитили корону Фиджест, - Эклек достал из ящика пожелтевший свиток и начал читать:

В воду из озер из Кенвельда добавь

Золота кусочек, а затем все сплавь

Вылейте фигуру грозного волка

Положи на пустошь на день или два

А затем посыпь все медною водой

Высушив в начале воду под горой.

Полируйте волка до гладкости воды

А затем добавьте соки череды

Все это промойте, высушите разок

А потом добавьте последний мазок.

Радуги кусочек опусти с небес

Богу принесите в жертву черный лес

А затем вглядитесь в своего врага

И скажите волку, кого убить надо.

Рердус просиял, перебирая в уме нескладные фразы человеческих стихов. Все ингредиенты волшебного зеркала были доступны Кримолину…кроме высушенной медной воды. Он услышал голос старца, но тот не шевелил губами, но смотрел на Рердуса не отрываясь. Казалось, его мысли перетекли в голову Рердусу:

-        Знает секрет приготовления сухой медной воды только Стелла, Пришедшая. Она прибыла на Пиагол как раз в то самое время, когда была найдена летопись. Придется нам найти ее и узнать, либо из ее уст о способе приготовления медной воды, либо из какой-нибудь летописи. Если мы найдем Стеллу, мы найдем и ее обитель, а там какая-нибудь доверчивая фея покажет нам место, где хранятся летописи Начала времен.

4

А Азарот рос. Стелла учила его волшебству лесных духов: как исчезнуть вовремя, как призвать на помощь. Мальчику к тому времени исполнилось 15 лет.

В тот вечер он сидел на отвесном берегу и любовался видом Кенвельда. Огромное Стальное озеро распростерлось на многие мили вокруг. Стальным его назвали духи воды сотни жизней назад за странный цвет его воды и за ровную поверхность озера, напоминающую зеркало. Рядом с ним сидел орел Рой- дух, повелитель птиц Кенвельда. На руке юноши сидела Никон и, зевая, спрашивала у Азарота:

-        И что такого ты находишь в этих прогулках? Неужели ты никогда не видел захода солнца?

Азарот не ответил, а Рой прикрыл Никон крылом, чтобы та не портила возвышенный настрой. Раздался приглушенный крик возмущения и Никон, раскрыв перья Роя, перелетела на плечо Азароту, но смолкла. Надо сказать, что Азарот вырос очень похожим на эльфа, только глаза его не светились легендарным эльфийским светом и не было крыльев. Волосы же его были такими же светлыми, как и у большинства его знакомых эльфов, и черты лица его были тонкими и изящными.

Тут к Азароту подошла Стелла. В закатном свете ее волосы стали с алым отливом, она сказала мелодичным, приятным голосом:

-        Азарот, идем. Я говорила тебе, что когда-нибудь должна буду открыть тебе правду, но мне придется отсрочить дату на завтра. Уже поздно, идем. Сегодня в лесу не безопасно, оборотни сегодня вылезают из нор. Рой, не смотри на меня так испуганно.

Рой и впрямь весь сжался и с опаской поднимал глаза на Стеллу.

-   Он боится оборотней после того случая, когда ему чуть не проломили крыло, - с усмешкой шепнул Азарот Никон. Та заговорщицки хихикнула. Рой строго взглянул на них и они умолкли. Азарот пристально посмотрел на Стеллу, а орел, немного обождав, раскрыл крылья и взмыл ввысь. Никон слетела с плеча Азарота и, усевшись на голову Стеллы, спросила:

-        Вы в Эрнистал? А то я проголодалась. Азарот всегда таскает нас с Роем на эти вечерние прогулки, - она укоризненно взглянула на мальчика.

-        Тебе не стыдно? Я тебе вчера восемь раз наколдовывал чернику, - оскорбился Азарот. Никон смутилась и проворчала:

-        Не так уж и много. И черника была не вкусная, - Никон покраснела и первая взмыла ввысь, в Эрнистал. Азарот победоносно улыбнулся, взял под руку Стеллу и полетел. Вообще-то летела Стелла, а он только держался. Сам летать мальчик не умел и не желал учиться. В Эрнистале Стелла велела Азароту утром прийти к ней, а Никон угрюмо отметила:

-        Будь уверен, стихов тебе завтра не миновать. Когда Стелла говорит что-то важное, то обязательно стихами, к тому же нескладными. Это ее слабость. Поэтому она и не стала моей кровной сестрой. Я не выносила, когда она начинала говорить стихами. Эльфийские стихи вообще сущее наказание.

-        Буду иметь в виду, - улыбнулся Азарот, - Спокойной ночи.

И Азарот пошел спать.

 

      Стелла прогуливалась по лесу, держа путь к Криптоскалу, самому высокому дереву Кенвельда. Оттуда она каждое утро осматривала лес и его окрестности. К ней подлетели Никон и Рой. Рой сел Стелле на плечо, а Никон просто летела рядом. Она явно была взволнована:

-        Стелла, в лесу гном из Критаора. Он, похоже  ищет тебя. Смотри сама.

Никон первая взметнулась к Криптоскалу, Стелла последовала за ней. С высоты птичьего полета Стелла и впрямь увидела маленького крепыша с густой черной бородой, за поясом, у которого был огромный топор. Он был в тяжелых доспехах и не смотря на вооружение, испуганно оглядывался.

-        Так далеко в глубь леса никогда не заходил ни один гном. Должно быть, он и впрямь ищет тебя. Встретишь? –проговорил Рой.

Стелла кивнула. Никон была очень обеспокоена:

-        Зачем это ты понадобилась гномам? С чего это они тебя вспомнили?

Стелла пожала плечами:

-        Лучше приведите Азарота, если он проснулся, на главную веранду Эрнистала. Пусть он ждет меня там, а я пока разберусь, в чем дело.

Никон и Рой послушно отправились в Эрнистал, а Стелла, спрыгнув с вершины Криптоскала, вышла на дорогу, по которой шел гном. Он вскоре появился из - за угла и остолбенел, увидев статную Стеллу, так бесшумно появившуюся пред ним. Стелла спросила, кого он ищет:

-        Стеллу, правительницу Кенвельдского леса, - проговорил гном в ответ.

-        Зачем? – поинтересовалась Стелла.

-        Нам нужны древние летописи, в которых указан способ приготовления солона, древнего металла.

Лицо Стеллы омрачилось:

-        А для чего вам солон?

-        Мы нашли способ приготовления магического зеркала, способного уничтожить регосов, но нам нужен солон.

Стелла нахмурилась:

-        Нет, вы не получите от меня рецепта солона, и не вздумайте искать его без моего ведома, иначе быть беде!!!

С этими словами Стелла взметнулась ввысь и полетела к Эрнисталу, где ее ждал Азарот, Никон и Рой.

Азарот и Рой беседовали на скамье, а Никон, летая над ними, мешала им. Едва вошла Стелла, Никон сразу бросилась к ней.

-        Быть беде, Стелла! В лес вторгся регос из Кримолина. И, похоже, ему тоже нужна ты.

Стелла и так была мрачная, а после этих слов стала, словно ведьма подгорья. Ничего не сказав, она бросилась вниз и нос к носу столкнулась с регосом. На нем был голубой плащ, прикрывающий легкий лук и стрелы, за поясом торчал кинжал, и он, как и только что гном, очень перепугался внезапному появления Стеллы. Та спросила, что ему нужно:

-        Я ищу Стеллу, правительницу Кенвельдского леса.

Стелла снова поинтересовалась, зачем ему она и услышала самый страшный ответ, который только могла услышать:

-        Чтобы сделать зеркало, способное уничтожить всех гномов, нам нужна сухая медная вода, а рецепт ее приготовления есть только у Стеллы.

Правительница Кенвельда совсем разъярилась:

-        Вы не получите рецепт от меня. И не вздумайте искать его где-то еще!

Должно быть, в тот момент она показалась очень страшной, потому что регос попятился, схватившись за кинжал. Но Стелла уже исчезла.

5

-        Что-то мне тревожно, Азарот, - говорила в сотый раз Никон. Она кружила над Роем и Азаротом с тех пор, как Стелла ушла встречать регоса. Азарот зевнул:

-        Ты говорила это уже тысячу раз. Со Стеллой ведь ничего не случится, а это главное. И вообще, не будь занудой.

-         Я? Занудой? – на секунду она позабыла о том, что беспокоилась, но потом вновь забубнила, - Но гном и регос в Кенвельде… в один день. Это не к добру, Азарот. Рой, что ты молчишь?

-        А что мне сказать, кроме того, что Стелла вернулась?

Все обернулись в сторону вошедшей. Стелла была очень мрачной. Никон сразу подлетела к ней и, кружась, спрашивала, что произошло. Стелла, немного взволнованно проговорила:

-        Идемте.

Она стала спускаться с вершины Эрнистала по вырезанной в центре ствола лестнице вниз, к самому подножию дуба. Стелла открыла люк вниз, под землю. Они шли почти в полной тишине, только жутковато светились глаза Роя, Никон и Стеллы. Азарот никогда раньше не был в этом месте. Под люком было сухо и чисто. Стелла зажгла большую лампу под потолком и стал виден стол, стул и большой сундук, до самого потолка. Никон присела на потухшую свечу, Рой – на грядушку стула, а Азарот на деревянную табуретку, стоящую поодаль. Все трое ждали ответов на свои безмолвные вопросы от Стеллы. Та достала из сундука мешочек, в котором оказалась летопись - желтая бумага с зазубренными, стертыми от времени краями. Стелла развернула ее и, просмотрев, начала говорить:

– На Рассвете времен тафленниками правил Баддал. Он похитил Фиджестскую корону из недр Критаора, страны гномов и оставил лживую летопись, в которой говорилось, что все украли регосы. То же самое сделал он и с регосами, только у них он похитил жезл от Фиджестской короны, - объяснила Стелла.

-        Но зачем? – не понял Азарот. Никон шикнула на него. Тот задорно улыбнулся, но умолк.

-        Тафленники не могли одни сражаться и с Критаором и с Кримолином и с Кенвельдом. Тогда они решили поссорить Критаор и Кримолин. Была еще одна причина, но, думаю, вы узнаете о ней сами. Сейчас вы еще не готовы, - она обращалась только к Азароту, хотя и говорила в множественном числе, -  Но Баддал знал, что Критаор и  Кримолин равны в силах. И тогда он, маг тафленников, дал им рецепт приготовления риэлдильских зеркал в летописях, но только отдал этот рецепт  семьям кузнецов обеих стран. Он рассчитывал, что летописям начнут верить, ведь уничтожать их - величайшее преступление в обоих государствах, - Азарот заворожено слушал. Он очень любил разные истории и легенды, - И Баддал оказался прав, летописям начали верить, ведь в свое время их не уничтожили. Теперь и Критаор и Кримолин решили использовать зеркала, но им обоим нужен один ингредиент: солон, известный так же, как сухая медная вода. Это должно их задержать…

-        Но ненадолго! – встрепенулся Рой, - Ты забыла про Озерный край! Там ведь живет Водяной дух, а он не принадлежит Кенвельду. И он знает все, что и ты, вы ведь связаны Невидимыми Узами.

Стелла побледнела. Она ведь и впрямь забыла об Озерном крае.

-        Рой, подвези Азарота до Озерного края. Ты и Никон будете следовать за ним. А ты, - она уже обращалась к Азароту, - должен будешь найти сначала Дрера, а затем Рердуса. Объясни им все. Если они не поверят тебе, то поверят Никон и Рою. Бегите!

      Стены подземелья закрыл туман и тут же рассеялся. Вокруг были лишь небо и облака. Азарот стоял на спине Роя, а Никон сидела у него на плече. Они летели в Озерный край.

6

Ветер бил в лицо Азароту и он не мог ничего увидеть из за облаков. Однако вскоре он почувствовал, что они опускаются. Разреженный воздух стал более привычным, облака расступились, и Азарот увидел лес, а буквально через несколько секунд углядел Озерный край, но Никон углядела больше:

-        Смотри!

Она указала пальцем на огромный камень, казавшийся с такой высоты крохотным. Рой быстро снизился в прибрежных зарослях камыша. На камне сидел Водяной дух. Это был человек, вместо кожи у него была чешуя, и ноги срослись в один плавник. Волос у него не было. Напротив него сидел гном и, радостно улыбаясь, внимал словам духа:

-        Пару дней остужать, и солон готов.

Никон разочарованно опустилась на плечо Азарота и закрыла лицо руками.

-        Мы опоздали.

Рой исподлобья взглянул на Азарота:

-        Но ведь гнома можно не выпускать из Кенвельда.

Никон подняла заплаканные глаза и взглянула на Азарота. Тот был готов согласиться, но вспомнил один из ежедневных уроков со Стеллой. Тогда она говорила, что ни гномов, ни регосов трогать нельзя. Без них не будет ни света, ни тьмы. Никон потом еще объяснила ему, что регосы, поклоняясь свету, сами того не подозревая, являются светом, а гномы наоборот, поклоняясь тьме, являются тьмой. Но среди них нет ни хороших, ни плохих, они нужны миру, а если погибнут, то мир окутает туман, и будут править тафленники. а Если объединить эти страны, то придет время людей, тогда свет и тьма объединяться и будет начало золотого века, до первого убийства. Каждый убитый гном или регос – лишний шаг к уничтожению света и тьмы, к правлению тафленников. Азарот решительно покачал головой:

-        Нет, их нельзя убивать. Нам нужно найти Дрера и поговорить с ним. А потом с Рердусом. И тогда можно будет вернуться в Кенвельд, - Никон попыталась было что-то возразить, но, увидев выражение лица Азарота, умолкла.

-        Когда у него такое лицо, мне становиться страшно, - прошептала она Рою. Азарот с укором взглянул на нее, и та умолкла.

Гном уже ушел и тогда они вышли из камышей. Водяной дух поднял глаза:

-        Что вам нужно?

Азарот, пытаясь быть вежливым, вышел вперед:

-        Мы пришли просить тебя не говорить гномам и регосам рецепт солона, но видим, что опоздали. Хотя и наполовину.

Водяной расхохотался:

-        Нет, вы опоздали полностью! Глядите же! – он указал на регоса, выбирающегося из кустов.

Никон подлетела к уху Азарота и яростно зашептала:

-        Мы ничего уже не сможем сделать. Водяной дух все равно все расскажет, а если мы начнем сразу ему мешать, регос проникнется к нам недоверием.  Поспешим лучше в Критаор.

Никон первая бросилась прочь от камыша, влево, вдоль берега Озера. Азарот и Рой поспешили за ней. Хлюпкая дорожка сворачивала прочь от озер, но в ушах Азарота звенел хохот водяного духа, а его огромные голубые глаза плавали везде, куда бы Азарот не взглянул, белесыми пятнами, как если бы он долго смотрел на солнце. Рой сзади шуршал крыльями. Отбежав от озер, они сбавили шаг. Азарот огляделся. Все вокруг него было мокро, словно они забрели в болото. Никон сказала:

-        Это граница Озерного края. Она тянется до тех высоких сосен. Здесь опасно, это ведь все еще места правления Водяного духа. Нужно смотреть во все глаза.

-        Ну, тут что смотри, что не смотри... водный дух все перепутал, чтобы тут не возможно было пройти, - Рой досадливо хлопнул крылом, - Тут выходит так, что даже на ровном месте можно утонуть.

Азарот пожал плечами и пошел по самой сухой тропке болота. Однако первый же шаг стал тянуть его ко дну.

-        Рой! Никон!

Рой схватил его лапками и, махая огромными крыльями, потянул назад. Когда Азарот пришел в себя от пережитого испуга, Никон сказала:

-        Что ж, тогда придется проверить еще и самые топи.

Азарот с опаской подошел к топям, скрестил пальцы и пошел. Однако они не поглотили его, а крепко удержали на ногах, он не падал, он ощущал твердую землю под ногами. юноша благополучно дошел до самых сосен, обозначенных на картах Пиагола, как Великие деревья. Там его сразу начал сносить с ног ужасный ветер, не смотря на то, что стоял он на твердой Кенвельдской земле. Все троих с ужасающей силой несло вперед. Никон возмущенно воскликнула:

-        Да идем мы, Стелла, идем.

Ветер тут же стих, но ни Рой, ни Никон не смогли углядеть нигде вокруг Азарота. Рой поднялся высоко над лесом и увидел юношу на поляне, чуть к востоку от них. Подозвав Никон, они опустились к нему. Выйдя на дорогу, Никон сказала Азароту:

-        Теперь нам осталось пройти несколько дней по Кенвельду до Корневой долины, что простирается пред Светлой горой.

Азарот украдкой тяжко вздохнул. Чуяло его сердце, что не скоро вернется он в родной Кенвельдский лес.

7.

День клонился к вечеру, и друзья решили переночевать прямо у Великих деревьев. Никто из них не хотел есть, событий произошло слишком много и было не до еды. Они уснули очень поздней ночью. Рой спал на самой нижней ветке дерева, Азарот прямо на дороге, а Никон примостилась в его ладони.

-        Простудишься, - попыталась возражать она, но у нее не было ни сил, ни желания, спорить с упрямым Азаротом.

 

 Ранним утром они проснулись и только тогда ощутили голод. Рой отправился на поиски еды. Ему, зоркому повелителю птиц Кенвельда было легче всех раздобыть съестного, а пока его не было, Никон, примостившись на коленке Азарота, беседовала с ним:

-        Но, почему именно я должен мирить Критаор и Кримолин? Стелла и перемещается быстрее и ей скорее поверят, нежели мне…

-        Много причин, Азарот, - как всегда, мягко объяснила Никон, - Во-первых, ты не так уж и беспомощен, это по сравнению с эльфами и магами Кенвельда ты слаб, - Азарот фыркнул. Знает он, какие эльфы и феи есть в Кенвельде. Не все могут даже предметы перемещать, - Но ты забываешь, что и гномам и регосам колдовство в диковинку. А еще Стелла наверняка приснился какой-нибудь вещий сон. Она часто говорит: «Иди!», и не объясняет, зачем и почему. Кто ее поймет? – Никон пожала плечами - К тому же Стелла очень мудрая. Если она поручила это тебе, значит, ты этого достоин и справишься с этом лучше, чем кто-либо. Ах, Рой пришел!

Рой и впрямь уже опускался на поляну, в лапах у него был дикий виноград. Позавтракав, они отправились в путь.

Дорога была еле заметна. Она тонула в море травы, позолоченной наступающей осенью. Впереди летел Рой, оглядываясь, а за ним шел Азарот с Никон, занявшей свое излюбленное место – плечо Азарота.

-        Сегодня и завтра нам придется идти по Кенвельду, а через день мы выйдем к Корневой долине. Там живет Гимолин, последний гоблин. Он не очень-то жалует гостей и лучше бы его не тревожить. Но стой, кажется, это ко мне!

И впрямь, со стороны Эрнистала виднелось множество маленьких золотистых точек. Когда они приблизились, Азарот узнал в них подданных Никон (она ведь была повелительницей всех фей Кенвельда). Это были сияющие бабочки и мотыльки с человеческими телами. Азарота всегда восхищали хрупкость и совершенная красота фей. Рой замер в воздухе, и тоже зачарованно смотрел на Никон и ее слуг.

Они создали живой коридор и Никон, пролетев между ними, воскликнула, раскинув руки:

-        Друзья! Мы втроем должны спасти Критаор и Кримолин друг от друга и от тафленников, в общем, у нас много дел, - говорить она была не мастер, в отличии от Роя, но ее подданные почти с благоговением внимали каждому ее слову, - Может быть, нам и не удастся их всех осуществить, но мы постараемся. Но если мы еще раз пересечем границу, значит, Пиаголский остров спасен, - в толпе фей послышались аплодисменты, - Нам еще понадобиться ваша помощь, и вы нам ее окажете, - послышались звонкие крики одобрения.

Вперед вылетела маленькая фея и запела протяжную прощальную песню. Против обыкновения, Никон умиленно и внимательно слушала стихи, а ведь она их так не любила!

Уходит друг, уходит вдаль

Опять остались мы одни

А Кенвельд вновь прощает вас

Но все ж вернуться вы должны.

Мы будем ждать тебя, Никон,

Тебя, о Рой и Азарот.

Вас ждет весь Кенвельдский народ.

Пускай уходите вы вдаль опять

Но сердце ваше будет здесь

Ни Критаор, ни Кримолин не взять

А Кенвельд ждать вас будет весь.

Звонкий голос феи окреп. Остальные, разлетевшись, словно рассыпались в тающую золотистую пыль. Маленькая фея, допев песню, закружилась, оставляя за собой золотистый след и, нырнув в золотой водоворот, исчезла. Никон, пряча слезы, сказала восхищенно:

-        Это древнее волшебство, исчезать в золотом кувшине. Даже я не могу так испаряться, только в серебряном облаке или укутавшись в золотую шаль. Молодец, Дрэко!

Они тронулись в путь и до самого вечера слышали, словно эхо от голоса Дрэко:

«пускай уходите вы вдаль опять,

Но сердце ваше будет здесь…»

Только это не было эхо, оно ведь не стихало. Только когда на темном облачном небе всплыл серебристый серп луны, голос Дрэко смолк. Азарот опять улегся прямо на дороге и, глядя на небо, вдруг увидел прекрасную и величественную картину. Легкие облака, укутывавшие небо, вдруг расступились. Звезды со всех сторон неба, словно собрались прямо перед Азаротом и сложились в очертания  лица Стеллы: огромные глаза, тонкий нос и одобряющая улыбка. Две пряди волос были убраны с висков и собраны сзади, остальные волосы звездными струями спадали ей на плечи. Она сказала:

-        вы правильно все делаете. Слушайся Никон и Роя, Азарот, – изображение Стеллы, столь дорогое и любимое, растаяло. Азарот оглянулся и увидел зачарованные красотой увиденного лица Никон и Роя.

8.

Утро выдалось светлое и ясное, даже для Кенвельдского леса такая погода была редка. Рой, встав вновь раньше всех, уже улетел за завтраком. Когда Азарот очнулся, дикий виноград уже ждал его. Никон, сидя на грозди, смотрела на Азарота, странно улыбалась.

-        каждый раз, когда ты открываешь глаза, я вспоминаю тот день, когда мы со Стеллой нашли тебя. Меня ведь и по сей день, восхищает эта глубокая зелень твоих глаз, - Азарот приосанился и самодовольно кивнул. Никон звонко рассмеялась.

Позавтракав, они отправились в путь. Постепенно дорога стала уходить вниз, а обочина подниматься и к полудню они шли уже почти по коридору, только без крыши. Никон болтала без умолку, рассказывая о маленькой Дрэко:

-        Это моя внучатая племянница. Очень способная фея для ее юного возраста. Ей ведь едва исполнилось 93!

Когда к обеду они вышли на лужайку, Азарот услышал все нарастающий шелест. Рой, доселе молчаливый и угрюмый весь встрепенулся, и Никон прошептала на ухо Азароту:

-        Он все это время боялся, что с ним не попрощаются.

Из глубокой темноты окружающего леса вылетела стая разных птиц: орлы, кукушки и редкие птицы, вроде бородатого часовщика или солнценушки. Все они, во главе с молодым соловьем Эрвисом склонились перед Роем и самая сладкоголосая птица Кенвельда – Эрвис, запел на птичьем языке, который Азарот смутно помнил:

Шум крыльев затихнет вдали

Уходишь из Кенвельда ты

И помнят тебя здесь и помнят тебя

Все подданные твои.

Вернется Рой раньше, чем он,

Вернется Рой раньше ее,

Но песню допеть ты позволь,

Иначе забуду я все.

Пускай далеко от меня

Спасаешь ты Пиагол

Но помнят тебя здесь, но помнят тебя

Когда бы ты не пришел

Птицы вдруг взметнулись в небо и там, сплетаясь крыльями, извергли на землю тучи перьев. Они, однако, не лежали бесформенным ковром, а упали, сложившись в слово: « вернетесь».

Рой, довольный, но немного погрустневший, сел на плечо Азарота и, гордо глядя вперед, сказал:

-        Идемте, нужно выйти из Кенвельда до захода солнца.

Они отправились вновь по дороге. Азарот уже давно не узнавал этих мест, он не уходил от Эрнистала так далеко, за пределы Озерного края. Вокруг росли высокие дубы, но без листьев. Краски блекли прямо на глазах, только синее небо напоминало Азароту о безоблачном небе Кенвельда. Однако вскоре Солнце перестало быть таким ярким и желтым, а стало просто тусклым белесым пятном. Азарот не видел ни одного цвета, кроме серого, черного и белого. Небо постепенно становилось все тучнее, словно наливаясь свинцовой тяжестью. Под ногами шуршала опять-таки посеревшая трава. Увидев растерянное лицо Азарота, Рой снисходительно объяснил:

-        Близ Корневой долины вымирает все живое, ведь гоблины вообще не гостеприимный народ, а Гимолин по сей день ненавидит всех и вся.

Не смотря на неутешительность сказанного, голос Роя, как всегда, успокоил Азарота, на то он и повелитель всех самых сладкоголосых птиц Леса Теней.

Как только совсем стемнело, путники легли спать, как всегда, прямо на дорогу. Сторожить оставили Роя, он ведь был духом и не нуждался во сне, как человек или фея.

-        В окрестностях Корневой долины нужно быть осторожными. Мы отрезаны от Эрнистала Озерным краем и Стелла не сможет нам помочь ничем, кроме совета. Завтра мы выйдем в Корневую долину, и будем идти по ней четыре дня подряд, ведь у нас нет лошадей, а пешком путь долог и опасен, - сказала Никон как всегда, не заметив рассеянности Азарота. Рой напротив, увидел это вполне отчетливо, словно Азарот вслух сказал о том, что ему не по себе:

-        Что с тобой, Азарот? – по-отечески спросил тот. Юноша приподнял голову и сказал:

-        Я ведь совсем не знаю пути. Стелла учила меня географии только по Кенвельду, а о Критаоре и Кримолине я почти ничего не знаю. Я тут подумал, - он робко посмотрел на них, - что будет, если с вами что-то случиться. У меня нет карты и я просто не найду Критаор и Кримолин, а ведь у нас не так много времени…

Рой и Никон удивленно переглянулись. Никон, улыбнувшись, сказала:

-        Как ты вырос.… А ведь и, правда.… Спасать Критаор и Кримолин должен он, а не мы. Нужно составить карту, но на чем?

Азарот вдруг стал копаться в рюкзаке в поисках чего-то. Он вынимал из рюкзака котелки, одежды, и вдруг лицо его озарила такая ликующая улыбка, словно он нашел сразу оба риэлдильских зеркала, но, увы, он достал оттуда всего лишь измятый пыльный и к тому же пожелтевший от времени листок бумаги. С сияющим видом он протянул его Рою с Никон:

-        Составьте карту, а я пойду спать.

И он, найдя более или менее ровное место на дороге, улегся и одобрительно кивнул:

-        Ну-ну! Давайте!

9.

   Ночью он еще слышал тихие шорохи, но не обращал на них внимания. Очнувшись утром он, выросший в самом сердце Кенвельдского леса и привыкший к ярким краскам, увидев эту безжизненную картину, подумал спросонья было, что ослеп, но, вспомнив все, что произошло вчера, поднялся и пустился в путь. Рой и Никон, немного смущенные чем-то, положили карту в рюкзак Азарота и молча последовали за ним. Постепенно деревья расступились и перед путниками, где-то к полудню, или позже, появилась безжизненная долина в красном песке. Вдалеке виднелось легкое свечение, это и была Светлая гора. Несколько часов они спускались по пологому откосу вниз, в эту красную пустыню. Странно было, что там, среди этого огненного песка и земли было холоднее, чем в Кенвельдских окрестностях. Достав из походного рюкзака кое-какую прихваченную одежду, которую они  впопыхах успели положить туда еще в Эрнистале. Никон и Рой с выдавленными улыбками ждали, пока Азарот накинет на себя свой любимый плащ. Постепенно Азарот начал ощущать, что долина стала идти в гору. На второй день пути это стало еще очевиднее. Рой объяснил это так:

-        Гимолин живет по землей. Там все испещрено ходами гоблинов. Он теперь живет там один. Это так называемый Земляной холм. Он прямо в центре Корневой долины. К завтрашнему вечеру мы подойдем к входу в гоблинские ходы, к вершине холма. Там мы и встретим Гимолина. У него, не смотря на возраст, чудовищно тонкий слух, - Азарот поежился под меховым плащом.

-        Он уже услышал нас и будет нас ждать. Но это будет завтра, а сегодня нам придется просто идти по Корневой долине и не нарываться на неприятности.

Никон вдруг встрепенулась, словно что-то вспомнила. Азарот, уже привыкший к ее малейшим движениям, спросил, не поворачивая головы:

-        Что, Никон? Ты что-то хочешь сказать?

-        Да, я вспомнила про червей Корневой долины.

Азарот побледнел. Он, как и все жители Пиаголского острова, слышал о них.                         

   …Когда-то они сторожили норы гоблинов, а потом, когда гоблины вымерли, одичали. Есть им больше было нечего и они пытались съесть Гимолина. Но тот решил, что ему еще рано помирать (странно…) и  изобрел сонное зелье. Каждый вечер он выпускал его в воздух. Путники засыпают, выползают черви и…

-        Только этого не хватало, - вскочил на ноги задремавший было Азарот. Он обнажил меч и начал пятиться. Его окружили с десяток огромных червей, размером где-то в два человеческого роста. Они шипели, словно змеи, но у них не было глаз и Азарот, боясь просто обрубить им хвосты, решил к ним не приближаться. Однако, завидев уже раскрытые мерзкие пасти, он в порыве гнева срубил несколько голов. Тела их продолжали извиваться, но их доклевывал Рой.

Остальные черви бросились на Азарота и переломили его меч, как вдруг из земляной норы, которую он в волнении и сумерках не заметил, выскочили несколько карликов. Они были одеты в старые гоблинские плащи, светящиеся в темноте и Азарот, вначале приняв их за приведения, испуганно отполз в сторону от поля битвы. Там же он и уснул.

 

Очнулся он от громкой брани над самым его ухом. Это спорили карлики и Рой с Никон.

-        Он еще совсем юн! Ему нужней защита, - кричали карлики.

-        Но Стелла не отправляла вас с нами. Кто знает, может вы от гномов или регосов?

Карлики расхохотались от этой опрометчивой фразы Никон. Да, вот уж чего не придумаешь в страхе за своего подопечного! Карлики – с гномами!!!

Быть может, уважаемому читателю не понятна причина столь бурного веселья, но я постараюсь по возможности все объяснить.

     Давным давно карлики и гоблины населили Корневую долину, но места им не хватало и они пошли войной: гоблины – на гномов, а карлики – на регосов. Ни тем, ни тем не удалось осуществить свой план, но, зато гномы и регосы стали иногда нападать на Корневую долину. Тогда был брошен жребий и было решено, что гоблины уйдут и выроют себе норы, а карлики останутся на поверхности. Однако карлики не смогли полностью освоить Долину и отразить нападения гномов. Тогда карлики спустились к гоблинам, но те велели им не нарушать обычный образ жизни (ведь гоблины ни разу не пытались выйти на поверхность) и тогда карлики ушли далеко в землю, даже ниже ходов гоблинов. У них там была своя жизнь, они не появлялись сотни лет на поверхности земли, и были забыты.  Однако их не вычеркнули из списка Десяти рас и все могли бы их узнать без труда по их низкому росту (чуть ниже Азарота), и по озлобленным лицам.

 

Спор закончился фразой одного из гномов:

-        В конце концов, пусть Азарот сам решает, - все повернулись к нему. Азарот уверенно ответил:

-        Пусть карлики идут с нами. Ведь они уже один раз спасли нам жизнь.

Карликов было трое и все трое представились:

- Осолнит из Левого туннеля, - представился молодой и полный сил карлик. Он был смугл и крепок, но лицо его было грозное.

Вперед вышел второй карлик, в сером плаще и старом гоблинском костюме, который волочился за ним, как мантия. Вчера этот костюм так напугал Азарота, принявшего его за привидение. Он сказал:

-        Тестол из Стеклянной пещеры, - пожал он руку Азароту.

-        Обруч… ой, извините Голлуч, - суетливо стал пожимать руки всем третий. это был самый низкий. Одет он был в странный черный балахон. Он, в отличие от своих спутников был очень доброжелательного и глуповатого вида. Голлуч пожал руки всем, включая крыло Роя, маленькую ручку Никон и даже руки своих спутников.

Азарота весьма позабавил Голлуч и он решил, что такие веселые и умелые спутники совсем ему не помешают.

10.

Однако уже давно было пора отправляться в путь. Все одежда Азарота была в красном песке, полностью перепачканная. К обеденному времени то же можно было сказать и о карликах. Постепенно Азарот стал все явственнее слышать нарастающий гул. К вечеру он стал почти оглушительным. Тестол прокричал, стараясь перекрыть гул:

-        это со стороны вершины Земляного холма! Гимолин сейчас прямо под нами.

Вдруг земля стала словно вздуваться. Земляной ком заставил Азарота скатиться к его подножию. Постепенно земляной «пузырь» лопнул и из небольших комков красной грязи появился Гимолин, последний гоблин. Он был втрое больше самого рослого регоса. Кожа была покрыта жестким слоем слипшихся буроватых волос. Глаза его были налиты злобой, лицо изуродовано. Невообразимо холодный ветер дул из его норы. У него были огромные красные глаза, щели ноздрей хищно и со свистом втягивали воздух. Рот был неестественно огромный. Несколько рядов острых зубов, омерзительно грязных и страшных, отчетливо  Однако голос его был не так страшен, как он сам:

-        Зачем вы сюда забрели? Н-да… подобралась компания, - он залился злобным смехом, - Фея, дух, карлики и… человек! ХА ХА ХА!

Азарот и карлики попятились, Никон спряталась в кармане Азарота, Рой грозно глядел на Гимолина, не отводя глаз и не пятясь. Вдруг Рой показался Азароту даже грознее, чем Гимолин. Скрытая, но необъятная сила, словно невидимый порыв ветра заставил Азарота отшатнуться от него. Рой казался даже гораздо больше в размерах. Он клацал клювом и громко гневно хлопал крыльями.

-        Какого дьявола! Дай нам пройти! Долина тебе не принадлежит, - зря он это сказал… его уже отбросила огромная дубина Гимолина. Гоблин был уже очень сильно рассержен. Азарот первый сообразил, что пора бежать. Вокруг словно некий бурый дым стояла красная пыль. Голлуч продолжал приплясывать на месте, но Азарот этого не заметил. Он услышал его дикий крик, когда между ними упал большой камень (откуда он взялся?). Азарот, обернулся и увидел сквозь столб огненный пыли Голлуча, подпрыгивающего и на все лады призывающего Азарота. Он бы не успел его спасти, на Голлуча уже что-то падало. Огромная тень нависла над карликом… Азарот вскрикнул.

Что-что? Как это… Голлуч летит? Нет, не может быть… А-а-а-а…. Это Рой. Как он вовремя! Азарота кто-то куда-то подтолкнул. Еле- еле он разглядел суровое лицо Тестола. Он бежал куда-то, выбирая каким-то чутьем дорогу. Азарот, спотыкаясь, бежал за ним. Гул стих, пыль осела. Они миновали вершину Земляного вала.

 

Земля под ногами разъезжалась в стороны, обувь карликов и Азарота была покрыта кроваво-красной слизью, когда, нащупав под ногами каменистый уклон, прикрытый красной грязью, они как на ладони увидели Критаор вблизи. Перед ними были ворота в Светлую гору

 

11.

В пещеру Железной горы ворвался Оркарен. Глаза его горели злобой, и он вскричал:

-        Дрисмал! Когда, в конце концов будет выковано риэлдильское зеркало? Летуны со Светлой горы увидели, что регосы разбрелись по Кримолинским  окраинам, а многие забрели и в Кенвельдский лес! Если бы мы нанесли удар месяц назад, то с Кримолином было бы покончено! Зачем я вообще доверил все тебе! – в гневе он разбил горячую и еще не затвердевшую кольчугу.

Дрисмал, весь в золе, кашляя угольным дымом, посеменил к взбешенному воину:

-        Оркарен, я ведь уже говорил тебе, что не прошло девяти дней, – спокойно и миролюбиво объяснил он, - Осталось пять лун лежать зеркалу на вершине Светлой горы. Летуны охраняют его. Но прошло всего четыре дня, Оркарен, четыре! Наберись терпения, - он уже не обращался к Оркарену, а отвернулся к наковальне.

В пещеру вбежал молодой гном, совсем не обросший бородой. Он, отдышавшись, сказал Оркарену неверным высоким голосом:

-        Генерал, в Главные ворота хотят войти пятеро. Они хотят поговорить с Дрером.

-        Так пускай Дрер сам с ними разбирается! – раздраженно воскликнул Оркарен.

-        Но, генерал… Среди них человек, фея, дух, и трое карликов. Я подумал, что вам лучше, - он робко опустил глаза перед генералом, сурово взирающем на него, - вначале самим поговорить с ними.

Лицо Оркарена прояснилось:

-        Ты прав. Отведи их в Косой хребет. Я буду в Сталактитовой пещере, - Юный гном убежал, а Оркарен, махнув рукой на занятого Дрисмала, поковылял к Косому хребту, где и находилась пещера. Он прошел несколько туннелей и вышел в Светлый ход, ведущий в Светлую гору. Свернув в Мрачный туннель, он вышел прямо в Сталактитовую пещеру. На каменной плите рядом сидели два сурового вида карлика и человек, беспечно разговаривающий с третьим карликом. На плечах у человека сидел большой орел и фея. Оркарен откашлялся и вышел в полосу света. Все обернулись в его сторону и замерли. Встал человек:

-        Ты Дрер?

-        Нет, я Оркарен, главный военноначальник горных цепей Критаора. А откуда пришли вы, столь пестрая компания? – с легкой усмешкой спросил Оркарен, присев на каменное кресло.

-        Мы из Кенвельда, а карлики: Тестол, Осолнит и Голлуч, из Бездны корневой долины, - Азарот представил Никон и Роя, - А в Критаор мы по такому вопросу, что можем сказать об этом только лично Дреру.

Оркарен досадливо крякнул и повел путников по Мрачному туннелю в Светлый ход, а оттуда – в Чертог герцога Дрера.

 

В чертог вошел низкий гном в черной мантии и в черном платке на глове. Он был очень ухоженного вида: густая и вымытая каштановая борода была заплетена в несколько густых кос и свешивалась до колен. У него были курчавые густые каштановые брови, сросшиеся на переносице и придающие ему особенно грозный вид. В глазах его светилась мудрость, людей с такими взглядами называли служителями Агора. Это был Дрер, правитель Критаора. Он сел на трон в центре огромного Чертога и взирал молча на карликов, Азарота, Роя и Никон. Заговорил Азарот. Невмоготу было ему переносить эту всепоглощающую тишину.

-        О Дрер, правитель великих Критаорских гор, мы пришли из Кенвельда, от Стеллы. Мы должны спасти Критаор и Кримолин от гибели. Вы узнали рецепт рилдиэльских зеркал от Баддала. Ваше зеркало и впрямь может уничтожить народ, если он собран вместе… но есть и другое зеркало, не менее сильное. И рецепт его изготовления известен регосам…

И Азарот рассказал молчаливому герцогу правду о Летописях, о зеркалах и об истинной цели бессмертного мага тафленников Баддала. Дрер не изменил позу, даже ни разу не моргнул во время долгого рассказа. Лицо его не изменило своего выражения и он сказал:

-        а чем вы можете это доказать? Казалось бы, на любой вопрос у вас есть свой довод, но доказать вы это все можете?

Азарот побледнел, перебирая в уме слова Стеллы. Она сказала лишь, что если ему не поверят, то поверят Никон и Рою. Он шепотом сказал Никон:

-        Сделай что-нибудь волшебное, ты ведь фея, в конце концов!

Никон яростно пропищала ему на ухо:

-        Я могу вылечить, перемещаться, летать, но ничто это не убедит Дрера поверить нам.

Азароту на ухо прошептал Осолнит:

-        Покажи ему прошлое в Дымовой завесе. Я слышал, Духи это умеют.

-        Но я не дух! Рой – дух птиц! – пожал плечами Азарот.

-        Стелла учила тебя всем главным колдовствам Десяти рас. Вспомни, она учила тебя, как показать прошлое, - мягко сказал Рой ему на ухо. Голос его успокоил и одновременно взбодрил Азарота. Он вновь выступил вперед и, глядя прямо в черные глаза Дрера, сказал:

-        Я покажу тебе прошлое и битву между гномами и регосами на морском побережье. Покажу я и Баддала, как он похитил Фиджестскую корону и скипетр.

Все его спутники расступились, а Азарот, вспоминая уроки в Кенвельде, стал водить руками, словно, в руках у него был шар, приговаривая заклинание разрыва времени (по известным обстоятельствам мы не сообщим вам его). Руки его окутал синий туман, словно маленькая грозовая тучка появилась в его руках. С последним словом заклинания дым словно сдул с рук Азарота порыв ветра и в его руках остался только небольшой шар серо-синего цвета. Азарот внимательно всматривался в его гладкую поверхность, глаза его светились эльфийским светом (он ведь колдовал!).

Вдруг шар начал светиться изнутри синим цветом. Голубые искры вырывались из матового шарика. В нем появилась светло-голубая змейка. Она вилась, словно ей недоставало места в шаре, и скрутилась в спираль. Постепенно, она покрыла весь шар светло-голубым светом. Это оказалось небо. Дрер со своего трона увидел, Светлую гору и Горовые ворота. Вокруг все было настолько умиротворенно, что не узнавался мрачный Критаор. Вдруг небо потемнело (уже ближе), пошел дождь и Дрер разглядел маленькую фигурку, не похожую, однако, на гнома. Это было странное четвероногое существо, поросшее зелено-синей шерстью. Оно свободно вошло в Светлую гору и поднялось по Фиджестской лестнице, вошло в Чертог. Вокруг ни одного гнома…  на пьедестале стояла Фиджестская корона, вся из белого золота с огромным рубином. Существо схватило ее и унесло. Небо над Светлой горой вновь посветлело, и из всех дверей стали выбегать гномы, в гневе призывая регосов. Все вдруг укутал черный густой дым и раздался холодный, жестокий смех. Лицо коронованного существа все явственнее проступало в шаре. Оно хохотало, обнажая острые зубы. Вдруг существо схватило кинжал и… убило себя! Из его раны вылетел красный дым. Зловещий смех продолжался. Дым укутал мертвое тело.

Потом появилось море. Оно было сначала мирное и сливалось у горизонта с небом, как вдруг небо и море потемнело. По небу пошли тучи, а по морю – волны. Все увидели в шаре тафленников, дико хохочущих и бегущих к морю и там исчезающих, а потом появились армии. Регосы, вооруженные легкими мечами, луками и гномы, в тяжелых железных доспехах, с огромными топорами. Все хуже было видно что-либо в шаре, и к моменту, когда армии яростно схлестнулись в битве, шар постепенно покрыл серо-синий туман и тот принял обычный свой вид. Азарот бросил его на каменный пол, но шар не успел разбиться, превратившись в серый дым, быстро рассеявшийся.

Азарот поднял глаза на Дрера. Свечение его изумрудных очей исчезло. Дрер был поражен:

-        Идемте, зеркало на вершине Светлой горы. Зайдем сперва к Дрисмалу и Оркарену, они в Железных горах, обсуждают ваше появление.

12.

-        Карлики? – не поверил своим ушам Дрисмал. – Карлики с человеком? И фея? И дух? ну, прямо ожившая легенда, я вам скажу!

Оркарен пожал плечами:

-        ничего не знаю. Но главный у них человек.

Дрисмал покачал головой в невероятном удивлении.

Тут в пещеру вошли наши друзья и Дрер. Маска неповторимой растерянности и восхищения не сходила с его лица. Дрисмал и Оркарен встали с каменной скамьи и поклонились ему:

-        О, Дрер, властитель Критаора! Что понадобилось тебе и твоим дорогим гостям от меня, скромного кузнеца Железных гор? – как заученный стишок, без особого выражения проговорил Дрисмал.

Дрер, не обратив внимания на наигранный лоск Дрисмала, сразу заговорил:

-        Отведите меня на вершину Светлой горы, ведь там по сей день хранится не готовое зеркало.

Дрисмал и Оркарен переглянулись. Вид Дрера не предвещал ничего хорошего, и тогда Дрисмал впервые солгал Дреру:

-        Зеркало не на Светлой горе. Оно не было еще отлито.

Однако Роя не провел ни уверенный тон Дрисмала, ни его репутация честного гнома. Он, дух, по глазам читал всю правду и ощущал ложь. Он прошептал Азароту:

-        Он лжет. Я чувствую ложь в его словах.

Однако Дрер не обладал этим даром и поверил:

-        не куйте это зеркало. И уничтожьте летопись с его рецептом, - и он удалился со всеми своими новыми спутниками.

Оркарен и Дрисмал переглянулись.

-        Эти гости околдовали его. Нельзя уничтожать зеркало! Это наше единственное оружие против регосов. Пусть зеркало лежит на Светлой горе, сколько нужно. Потом мы дадим ему имя и уничтожим регосов.- сказал Оркарен нервно. Дрисмал кивнул. Он легко попадал под чужое влияние. У него самого был слабый характер, в отличии от Оркарена.

По пути из Железных гор Азарот сказал Дреру:

-        Дрисмал солгал тебе. Зеркало на Светлой горе. Рой – дух и повелитель птиц и потому у него дар ощущать ложь.

Дрер уже полностью поверил Азароту, после всего увиденного в Чертоге. Даже мрачные и неразговорчивые Осолнит и Тестол не понимали, как в таком юном, и к тому же человеческом теле уместилось столько магического могущества.

Услышав эти слова, Дрер свернул со Светлого хода и вышел к винтовой лестнице. Они шли очень долго, наверное, часа четыре. Замыкал шествие Рой. Азарот начал ощущать постепенно все более сильный холод. Судя по скулению Голлуча, не он один. Вскоре он стал просто невыносим, и тут же кончилась лестница. Они вышли на вершину Светлой горы. Ноги обжигал, не смотря на обувь, снег. В лицо летели снежинки, колючие, словно искры огня. Куда ни глянь, везде простиралась безбрежная снежная пустыня. Только у подножия горы виднелась неясная темнота. И на этом белом фоне особенно ясно виднелись фигуры летунов. Они были как огромные, необъятные летучие мыши, но с непонятными лицами, похожими на медвежьи, однако с человеческими очертаниями. Если бы у людей волосы росли по всему телу так же густо, как и на голове, то их лица выглядели бы, наверное, такими же. Они сидели в правильном кругу, сложив крылья и напоминая издалека сложенные гигантские зонтики. При приближении незваных гостей они распахнули крылья и гневно взглянули на Дрера и спутников, со злобным шипением оскалив зубы (они не были острыми, как у гоблинов, что волей-неволей несколько расхолаживало к ним). Они сидели, как можно было догадаться, спиной к зеркалу (а оно там было, это, несомненно). Дрер сказал что-то на гномьем языке и крылья с шумом сомкнулись, лица вновь приняли безжизненное и равнодушное выражение. Азарот, Голлуч, Никон, Тестол, Осолнит и Рой подошли к зеркалу. Оно было не такое большое, как можно было себе представить  с две ладони размером, но довольно широкое, массивное. Это была морда льва, не смотря на рельефную поверхность,  идеально отражающая лица всех семерых. Грива льва, словно лучи солнца, разлеталась в разные стороны. Зеркало словно было сделано изо льда. Дрер хотел было взять его в руки, но вдруг остановился, словно что-то увидел в зеркале. Он отпрянул от него. Дело оказалось не в мираже:

-        я не могу взять его в руки. Оно словно и горячее и холодное. От него исходят металлические испарения, но оно одновременно словно впитывает в себя солнечный свет. Я не смею дотронуться до него. И вы не сможете. Пока зеркало не родилось, его нельзя убить. Ему нужно еще лежать здесь четыре… нет, пять дней, потом я дам ему имя и тогда можно будет уничтожить его. Но, насколько я понял, у вас нет пяти дней.

Осолнит покачал головой:

-        Нет, у нас нет и суток. Должно быть, Кримолин тоже еще не изготовил зеркало, иначе вас он бы уже уничтожил. Нужно тянуть время. Все гномы должны разбрестись по окраинам Критаора: в Морские ущелья, Лесные перевалы, Южные склоны, горы-близнецы, правда, между горами-близнецами Аладрилово ущелье, и туда мало кто отважится отправиться жить, но все же… да с другой стороны мало ли гор, незаселенных гномами есть в Критаоре: Древние, Зоркие, правда, в них холодновато, но тоже очень безопасно. Это немного смутит Рердуса и он будет ждать, когда вы снова соберетесь в Светлую гору, Железные скалы, Косой хребет и другие, самые населенные горы Критаора. Но вы не собирайтесь! А тут уж и мы подоспеем.

Голлуч запрыгал и захлопал в ладоши:

-        Подоспеем! Подоспеем!

Никон шикнула на него, и тот залился краской.

-        Но как только зеркало будет готово, вы должны будете его уничтожить, - строго сказал Тестол. Дрер кивнул.

-        Тогда мы пойдем, - серьезно сказал Рой и первым влетел в туннель с винтовой лестницей. Азарот, Никон, Голлуч, Тестол и Осолнит отправились за ним.

13.

-        ну, так мы пойдем в Кримолин? Через Кенвельд или по побережью? – спросил Тестол. Вопрос с первого взгляда казался простым, – зачем же идти через опасный морской берег, полный тафленников, если можно пойти через родной и близкий Кенвельдский лес. Но все понимали, что это все равно, что перед отъездом весело поболтать с родными. Разговор затянется…. А именно этого нужно было избежать друзьям. Особенно это касалось Азарота, избранного. Он всегда был привязан к Кенвельду, и все, включая него, боялись, что он не выдержит и захочет остаться в родном лесу. А этого нельзя было допускать.

-        Нет, Азароту нельзя так рисковать. Мы пойдем через побережье. Но там нам уж без лошадей нельзя. Придется Тестолу туда сходить и привести лошадей от Стеллы, - вдруг сказал серьезно Голлуч.

Все остолбенели. Голлуч был глуп и словно ребенок, игрив. И вдруг выдает такие мудрые мысли. Азарот решительно сказал:

-        Хорошо, мы пока пойдем по побережью. А Тестол догонит нас уже с лошадьми.

Карлик кивнул и бросился в сторону Корневой долины. Как с удивлением заметил Азарот, он на удивление быстро бегал. Довольно скоро он скрылся из виду. Друзья, вздохнув, отправились по заросшей тропе в обход Светлой горы. Рой летел впереди, так как он хорошо знал местность. За ним шел Азарот с Никон, как всегда, восседавшей на его плече. Замыкал шествие Осолнит. Сначала узкая тропинка шла прямо вдоль горы, но вскоре стала петлять, огибая большие камни и овраги – свидетели обвалов. Вскоре они совсем обогнули Светлую гору. Азарот поднял глаза, но кроме уходящей в облака вершины горы, он не увидел ничего. Голова начала кружиться, так как Светлая гора действительно была очень высокой. Осолнит сказал:

-        Там впереди – Аладрилово ущелье. Оно выдолблено Аладрилом. Это призрак Светлой горы. Он живет в этом проходе и если честно, я не представляю, как мы проберемся через его жилище, - озадаченно проговорил Осолнит. Рой сказал с плеча Азарота:

-        Аладрил не выходит из своего ущелья, но он не так уж и страшен. Он, конечно внешне ужасен и грустен, но он еще при жизни был добрым, хотя он и жил не внутри Светлой горы, а снаружи. Он не должен нам особо мешать.

-        Скажи уж прямо – он был твоим знакомым, - с иронией заметил Осолнит.

Рой кивнул и улыбнулся, на сколько это было возможно, будучи орлом. И они вновь пустились в путь, ведь времени на разговоры не оставалось.

Дорога расширилась, стала более ровной. Думаю, не стоит удивляться, что там не было ни души. Путники устало брели в сторону ущелья. Трава была засохшая, осень давала о себе знать. Взгляды их потухли и надежды гасли. Они были почти уверены, что не успеют в Кримолин до того, как второе риэлдильское зеркало будет готово. Азарот несколько раз оглядывался, но упирался взглядом лишь в суровые и решительные глаза Осолнита и вновь шел вперед, к пугающему проходу Аладрила – призрака Светлой горы.

14.

Не смотря на то, что вначале им казалось. Что до Аладрилова прохода меньше часа пути, они добирались до него довольно долго. В безмолвной тьме даже зоркий глаз Роя не видел угроз, скрытых в этом мрачном ущелье гор-близнецов. Горы были не очень высоки, по сравнению со Светлой горой, и недаром назывались близнецами. Каждая трещинка, каждая травинка совпадали в них, словно прямо по середине прохода стояло гигантское зеркало. Поэтому проход и имел правильный треугольный вход. От неизвестности становилось еще страшнее. Однако медлить было нельзя. Темнота вокруг прохода стала почти такой же темной как в Ущелье и это подгоняло усталых путников. Они робко вошли.

Никон засветилась, словно живой фонарик и при ее тусклом золотистом свете в темном углу они углядели белую тень. «Аладрил!» – догадался Азарот. Тень бесшумно выплыла из мрака в свет и стала невидимой. Никон крикнула:

-        Бежим!

И все бросились куда-то вперед, вслед на необычайно громким шорохом крыльев Роя. Вскоре они углядели вдалеке серые звезды. Вдруг Азарота сбило с ног и потянуло назад, в темноту. Первым это заметил Голлуч, постоянно находящийся с ним рядом. Он крикнул остальным:

-        Азарота утягивает Аладрил!

Осолнит бросился помочь. Рой тут же вернулся к Азароту и воскликнул:

-        Аладрил, не уж то ты совсем позабыл меня, Роя? Не верю я в такую досадливую случайность, ведь еще при твоей жизни я был тебе верным другом! Что ж ты, не вспомнил меня? Отпусти же Азарота. Мешая нам ты задерживаешь исполнение самой величественной миссии, какую только знал свет!

Азарота перестало тянуть внутрь пугающей тьмы. Никон пылала ярче, чем раньше. Должно быть, из-за испуга. Из ужасающей тьмы раздался вздох, полный скорби и грусти. Послышался тихий, очень мелодичный и грустный голос, доносящийся словно издалека и призрачным эхом отзывающийся в стенах пещеры.

-        Конечно, я узнал тебя, о Рой. Но пойми мою скорбь. Я живу в ущелье, которое все обходят стороной. Призрачный вид мой долгие годы отпугивает случайных путников. Вы  единственные путешественники в этих местах за последние 40 жизней. Мое одиночество терзает меня, словно адский огонь. А юноша, которого ты назвал выжившим, нужен был мне лишь для того, чтобы он разделил со мной жизнь здесь. Однако твои слова и само имя этого юноши говорят мне о том, что умереть ему придется не здесь и не сейчас.

Голос смолк, но эхо разносилось по стенам Аладрилова ущелья. Однако они не показались Азароту страшными. Он вдруг словно понял одиночество бедного призрака Светлой горы. Он понял, какого слышать только эхо собственного голоса, не сметь выйти из ущелья и не разговаривать с друзьями.

-        покажись нам, выйди в темноту, на свету ты невидим, - почему-то сказал он.

Из темноты появилась смутная призрачная тень. Она постепенно приняла форму человека в белом плаще (Азарот решил, что это саван), полностью закрывающем тело и капюшоне, закрывающем лицо. Он откинул его, и Азарот увидел белое и прекрасное лицо, словно лицо статуи из белого мрамора. Он открыл глаза. Они светились мертвенным зеленым светом, навевающим ужас, но Азарот не отвел взгляд. Его зеленые глаза тоже засветились таким же светом, но не так ярко. Первым это заметил, конечно, Рой и заклекотал, глядя на Аладрила:

-        не смей! Азарот дайри маст! Теремпо аз крас! – затараторил он на древнеэльфийском. Азарот стоял не двигаясь, словно статуя. Ему показалось, что все окутал туман. Он смутно разобрал крики Роя и Осолнита, ощущал Никон на своем плече, но ничего не видел. Все окутала тьма, беспросветная и мрачная. Вдруг дым рассеялся и он понял, что опасность миновала. Он сидел на пригорке, опираясь о срубленное дерево и увидел озадаченное лицо Осолнита, Голлуча и Роя. Он слабо улыбнулся. Да, опасность миновала.

15.

За весь день друзья еще ни разу не спали и решили устроить ночлег прямо здесь, при входе в ущелье, на плоских камнях. Не смотря на жесткость и неудобство подобных «кроватей», все прекрасно выспались.

Когда Азарот проснулся, он подумал, что ослеп. Небо было серое, казалось, что его нет совсем, вокруг плавали белесые пятна. Он смутно слышал голос Никон и какой-то странный, ужасающий гул, шипение. Гул слышался издалека, но отражаясь от гор-близнецов и Косого хребта (он виднелся вдалеке, за Древними скалами) многократно усиливался. Азарот ощущал на своих веках крохотные ручки Никон. Она ведь было феей и могла лечить болезни. Азарот сообразил, что зеленоватый свет, который источали глаза Аладрила несколько ослепил его. Постепенно головная боль исчезла и он открыл глаза, сморгнул. Ясность зрения все еще не вернулась, но постепенно очертания предметов вокруг стали прорисовываться все четче и четче. Он увидел перед собой длинный безграничный каменистый берег с высокими утесами у самого горизонта. Неясное ощущение говорило ему, что там – море. Азарот чувствовал его, словно видел своими глазами. Он ощущал, как громадные валуны воды яростно бились о заточенные скалы берега, но разбивались и с яростным шипением отползали, чтобы снова повторить попытку. Однако чтобы хорошо увидеть море, нужно было идти несколько дней в его сторону, так как берег был очень широкий. Земля дрожала, отражая вибрацию волн. Азарот слышал гул и колыхание в самом камне. Под мертвым срубленным деревом прятались Голлуч и Осолнит и испугано попискивали. Увидев растерянное выражение лица Осолнита, всегда такого серьезного и сурового, Азарот расхохотался.

-        Тебе хорошо, ты родился на мелководье, среди людей. Море было тебе не понаслышке знакомо, - угрюмо сказал Осолнит из-за дерева.

Азарот отвел глаза. Он не любил, когда ему напоминали о его корнях. сейчас, думаю, следует заметить, что мелководье – это не мель посреди океана и не отмель, где ныне плавают дети на пляжах. Это великое множество островов вокруг Пиагола. Островов без названия, без известности. Просто Мелководье именовали их.

Однако пора было отправляться в путь. Осолнит кое-как выкарабкался из под дерева, но Голлуч никак не желал выбираться. Он жался к сухой трухлявой коре дерева и пищал:

-        Там море! Я боюсь! Его так не победить!

До его сознания не доходили слова спутников. Однако после слов Азарота (он почему-то больше всех любил и уважал именно его):

-        Голлуч, во-первых, мы не собираемся сражаться с морем, а во-вторых, у нас впереди слишком опасный путь, который нужно преодолеть за слишком короткое время.

Голлуч вдруг перестал хныкать и (о, чудо!) вылез из под дерева. На этот раз расхохотался Осолнит. Испуганное и в тоже время решительное лицо Голлуча действительно выглядело забавно. Это несколько прибавило совсем было отчаявшимся спутникам оптимизма и они, посмеиваясь над незадачливым Голлучом (который жался к Азароту, испуганно зыркая на Никон, Роя и Осолнита, все еще посмеивающегося).

 

На каменистом берегу не было и намека на дорогу. Друзья двигались, руководствуясь исключительно нюхом Роя и памятью Никон, а они вели их на север, прочь от зияющей тьмы ущелья и гор близнецов. По каменистым ухабам было тяжело идти, а обувь совсем истерлась. Камни гудели под ногами и Азарот шел очень быстро, потому что ему хотелось скорее оторвать ноги от этого гудящего каменного пласта.

-        почему здесь нет тафленников? Я думал, что по Морскому побережью и шага нельзя ступить, не встретившись с этими тварями, - с некоторым облегчением сказал Азарот. Однако Осолнит наоборот сильно насторожился. Казалось, он хотел что-то сказать, но он промолвил лишь угрюмо:

-        впереди видите – башня. Гоферскрипт. Похоже, все тафленники собираются туда. Осталось узнать – зачем?

И впрямь впереди показалась высокая башня. На нее было больно смотреть. От нее веяло мертвенным холодом, словно из Аладрилова ущелья, только во много тысяч раз больше. Азарот зажмурился, не в силах видеть мрачную башню. Казалось, из щелей – окон на низ смотрело исчадье ада. Вскоре Рой разглядел вокруг Гоферскрипта словно муравейник из тафленников. Они выстраивали вокруг Гоферскрипта высоченные стены из черного камня.

-        Дальше идти не следует, там тафленники строят какое-то сооружение. Похоже, они восстанавливают и укрепляют свою башню.

Вдруг откуда-то сзади раздался цокот копыт. Все обернулись и увидели четырех огромных белых, словно серебряных коней. Это были истинные Кенвельдские единороги. Гривы и хвосты казались звездными лучами. Невольно вспомнился лик Стеллы, когда она явилась им звездным портретом. На одном из единорогов сидел Тестол. Осолнит радостно бросился ему навстречу, помог спуститься. Несмотря на радость момента, он был озабочен:

-        Что с ним? Что с Тестолом? – словно трехлетний ребенок канючил Голлуч. Азарот и сам заметил перемену в поведении Тестола. Из сильного, самоуверенного и спокойного, он стал несколько нервным и постоянно испуганно оглядывался. Он несколько натянуто улыбался и пожал руки всем своим друзьям. И вдруг он сказал неожиданно и решительно:

-        Стелла сказала, что Баддал набирает новую армию. Он узнал из своего изумруда, я не понял, как он называется, что рецепт риэлдильских зеркал приводят в исполнение и готовится нанести удар по Кенвельду, ведь Критаор и Кримолин должны просто сами уничтожить Друг друга, по его мнению.

Азарот побледнел. Конечно, он слышал о Битве Тени и Тумана, но не предполагал, что уже настало то самое время. Никон, как всегда, сказала:

-        Решать Азароту. Его выбрала Стелла и ему решать что делать.

Тот лишь почесал за ухом, как во время уроков магии, и покосился на Роя, который, по его мнению всегда на все знал ответ. Но лицо орла не выражало ничего. Он, как и все, ждал, что скажет он, Азарот, ученик Пришедший. Он вздохнул и робко ответил:

-        Думаю, нужно войти в Кримолин и убедить использовать их зеркало против Баддала, - добавил он совсем тихо. Никон покачала головой:

-        Нет, Баддал знал, на что шел и он не оставлял гномам или регосам оружия, способного уничтожить Побережье. Единственное оружие, способное свергнуть его с трона Ордола, что на их языке значит трон Тумана, это венец Дункана. Вы ведь знаете, что значит венец Дункала? – как бы нехотя спросила Никон. Увидев смущенное лицо Азарота и Голлуча она, нахмурившись, сказала:

-        До появлении Стеллы Пиагол, конечно, был населен. Легенда о волшебном появлении гномов и регосов – чистый вымысел бездарных обманщиков. Пиаголом правил Дункан, великий маг, он повелевал людьми. Они жили и в горах и в лесах и в долах, только на Побережье, в Гоферскрипте и его окрестностях они не появлялись. Там и жил Аргилис, родной брат Дункана. В Гоферскрипте он стал злым магом и решил истребить своего брата, дабы самому править Пиаголом. Дункан же жил в Фиджесте, огромном городе, среди белого дерева, Черного камня и цветного металла. Там, в Фиджесте он восседал на своем троне, держа в руках скипетр, и на голове его была корона. Аргилис начал соблазнять живущих вблизи него людей и ставил на них свой знак – две волны. В Гоферскрипт стекались обманутые Аргилисом люди и в его Туманной башне дали ему новое имя, Баддал, что значит Дым. И тот отрекся от человеческого имени. Он собрал армию и пошел в Первый Поход. Он взял на приступ Фиджест, но не нашел там Дункана. Он и не заметил белого корабля, уплывающего от берега.

-        Дункана похитили? – не понял Азарот.

-        Чем ты занимался на уроках со Стеллой? – язвительно воскликнула Никон.

-        Его спасли Пришедшие, но оставили здесь Стеллу. Когда Баддал увидел ее, он исчез. Случайная стрела пронзила его тело, но он не умер. Из раны его посочился красный дым и унесся на восток, на  Побережье. Его армия разбежалась перед грозным и прекрасным ликом Стеллы. Люди же поклонились ей. Но без Дункана их уже ничто не объединяло и Стелла не хотела ими править. Они разбрелись и основали Критаор и Кримолин, разделив корону и жезл Дункана, храня их как святыни, хотя вскоре они и забыли, почему. Стелла же удалилась в Кенвельд. И тогда Баддал вернулся и похитил корону и жезл, оставив лживые летописи, вы же знаете о них, - Рой вопросительно взглянул на спутников и, услышав положительный ответ, продолжил, - Люди, обитающие в горах, как и раньше, выбрали себе государя - герцога. Постепенно они изменились внешне – стали ниже, обросли. Их стали звать гномами. Обитатели пустынь тоже нашли себе князя, и тоже изменились. Стали выше, светлее. Регосы – их нынешнее имя. И в тот же год грянули приспешники Баддала, в третий раз. Над полем битвы вился кровавый дым, а потом, вдруг они исчезли. После этого их и прозвали тафленниками - предателями. А хватились короны позже, смекнули, что это Баддал, да не записали, а гномы в сказки не верили и не прошло и жизни, как начали они верить в лживые летописи. Потом тоже самое Баддал провернул и с регосами. Ну, а дальше вы знаете… Стелла исчезла и основала Кенвельд, а тафленники притихли… до этого момента, - закончил Рой, склонив голову. Видимо, он устал от разговоров. Никон продолжила:

-        Баддал фактически бессмертен, а если его и свергнет кто-либо, то это будет Дункан.

Азарот недоуменно оглядел спутников:

-        Но ведь он уехал с острова? Жителям Пиагола запрещено покидать остров. Это Закон. Не можем же мы отправиться его искать?

Никон кивнула:

-        Но если мы не можем его найти, то, может он нас найдет? – она окинула взглядом друзей. Осолнит изменился в лице:

-        Выходит, надо найти корону, жезл и возложить на трон? Но это невозможно!

Тестол возразил:

-        Почему? И жезл, и корона, должно быть, в Гоферскрипте.

Азарот горько усмехнулся:

-        А трон? Ты знаешь, где был Фиджест?

Рой, похоже, успел отдохнуть:

-        Нет, Баддал хранит корону и жезл в Критотиле, у Аргорской гавани.

Поскольку все заметили, что у него загорелись эльфийским светом глаза, они поняли, что у орла было очередное видение. Никон, не смотря на большую определенность в поисках жезла и короны Дункана, испуганно крикнула:

-        Но это же… Критотил!

Ужас феи был вполне обосновал, ведь Критотил – это значит «долина смерти». Там, если верить рассказам самых старых Кенвельдских обитателей, живут почти все чудовища острова. И не вымерли дракодоны. Словом, о Критотиле ходили страшные слухи. Тут лицо Голлуча как-то в одночасье изменилось, стало мудрым и прекрасным, как когда-то в Корневой долине и не так давно, до Аладрилова ущелья. Он вновь сказал слова, полные великой мудрости:

-        Сейчас у нас нет иного выбора, ведь в отличии от нас, Баддал не теряет времени зря, а набирает армию для истребления Кенвельда. А если он уничтожит Кенвельд то… - он испуганно взглянул на спутников. Выражение его лица великого мага исчезло, словно он снял маску. Он спрятался за Азарота от пристальных взглядов остальных.

Азарот вновь должен был решать, куда идти – в Критотил или в Кримолин, но решать не пришлось, ведь им было по пути. Смущало его только одно – путь их шел через Гоферскрипт, а такой пестрой компании пройти там незамеченными не было никакой возможности.

-        но как же нам идти, если не через Гоферскрипт? Обойти его мы не сможем, взгляните только на его стены. Они простираются от гор до Моря, а идти напрямик, пробуждая подозрения в Баддале нельзя. Как же нам быть? – Азарот ума не мог приложить, что делать. Рой сказал:

-        есть один проход, но, думаю, что он будет еще опаснее, чем Аладрилово ущелье.

Тестол попятился. Похоже, он один понимал, о чем вообще идет речь:

-        Нимбский? Только этого не хватало. Нимб ведь уже давно не показывался на поверхности, а опять лезть под землю, да еще и в воду…

Осолнит сурово взглянул на него:

-        Но выхода у нас все равно нет.

Тестол кивнул. Конечно, нет. Но Нимб… Азарот спросил:

- Нимб это… что? О Нимбском проходе я слышал от Стеллы, но вскользь. Она же учила меня колдовать, читать и лечить, но не рассказывала мне о обитателях острова, - поспешил оправдаться тот. Никон объяснила:

-        Это эльф, бывший эльф, изгнанный из Кенвельда и преданный тафленниками, у которых он искал приюта. Его эльфийского имени не знает никто, но по Пиаголу о нем знают как о «Проклятом». Он живет в русле притока Стикса – Муторном, в пещере этой речки.

Азарот пожал плечами и пошел на северо-запад, к притоку Стикса, за Никон.

16.

Через пустынную каменистую местность тяжело катил свинцовые волны приток Стикса Муторный. В серой грязной воде плавали огрызки мерзкой еды тафленников. Азарот и его друзья остановились у обрыва перед этими водами и презрительно взирал на эту ужасающую картину. Из ущелья реки пахло гнилью. Рой углядел в мутной противной воде черную густые жижу – чью-то кровь.

-        Баддал воспитывает тафленников…

Никон увидела более или менее пологий спуск вниз, к воде, и друзья последовали за ней. Чем глубже в ущелье они спускались тем сильнее пахло гнилью и мертвечиной. Стоял ужасающий смрад, воздух не шелохнулся, дышать становилось с каждой становилось с каждым разом все сложнее. От воды поднимались серые струи пара. Тестол сказал:

-        Глядите, дорожка уводит вглубь, к самой воде, а там… там придется нырнуть.

Голлуч заплакал, прижимаясь щекой к ноге Азарота, ведь он так боялся воды!

Тестол и Осолнит пошли вниз, спускаясь к воде. За ними шел Азарот и плачущий Голлуч. Спустившись к самой воде, Тестол нырнул. За ним Осолнит. Рой шепнул Азароту:

-        Я – повелитель птиц, властелин неба. Не мне спускаться в воду. Тут мы и расстаемся. Свидимся в Кенвельде, по возвращению.

Азарот грустно улыбнулся:

-        ЕСЛИ я вернусь.

Но Рой уже летел ввысь, прочь от мрачного ущелья среди каменного берега. Никон шепнула Азароту:

-        Идем. Я нырну после тебя.

И Азарот, превозмогая отвращение, нырнул в липкую жижу Муторного притока.

Дно речки было усеяно трупами рыб и водорослей. Чуть ближе середине притока зияла нора. Там скрылся Осолнит. Дышать пока что не хотелось. «Прощай, Рой» – подумал с тоской Азарот и нырнул в пещеру. Уже окруженный зловещим мраком он услышал плач и визг. Голлуч решился и сам нырнул. Впереди Азарот видел только черные пятна, на коже он ощущал мусор. Однако вскоре вода посветлела, мусор исчез, а наверху смутно засияло солнце. Азарот разглядел Тестола, показывающего наверх и всплыл. Никон не отставала. Дышать стало не легче, чем под водой. Воздух был плотный, влажный. За руку цеплялся Голлуч, и кое как держась у поверхности воды, кашлял и чихал. Азарот огляделся. Они оказались в огромной пещере с узорными сводами, почти у ее берега. Не смотря на искусные аппликации на стенах и потолке, пещера казалась необитаемой и пустой. Спутники подгребли к каменному берегу и уселись отдышаться. Голлуч канючил:

-        А лошадей, выходит зря привели. Они там, у берега остались.

Осолнит, оглядев спутников, спросил:

-        А где Рой?

Азарот опустил глаза:

-        он не нырял в приток. Дальше ему нельзя было идти.

Тестол встал и огляделся.

-        откуда этот свет?

Да, вся пещера, действительно была освещена серебристым светом.

-        и чего вы боялись? Здесь, похоже, даже крыс нет, - сказал Азарот, устало протирая глаза.

Однако он ошибался. Не успел он договорить, как из темного угла вышел им навстречу старец. Это, может и был когда-то эльф, но сейчас свет его глаз совсем потух. Серебристый свет словно исчезал перед его серым лицом. Он сурово глядел на них:

-        что вам нужно? Почему вы…. Никон?

Его лицо прояснилось. Никон словно пчела подлетела к нему и запищала:

-    Нимб, а ты постарел! И где твой свет нынче?

Старец опустил глаза и сел на бережок подземной речки:

-        Я уже давно не эльф я и не был эльфом.

Никон подняла глаза и спросила удивленно:

-        Почему, ты ведь был подданным Стеллы?

Нимб встал, выпрямился гордо и откинул прядь седых волос со лба.

Никон отшатнулась, перелетев на плечо Азарота. Тестол и Осолнит схватились на рукояти мечей. Азарот взялся за кинжал. На лбу у Нимба было была печать Баддала! Две красные выжженные волны. Но что это? Глаза бывшего эльфа засветились красным светом. Перед ними сидел какой-то съежившийся живой комок дряблой кожи. Серебристый свет пещеры рассеялся и друзей укутал красный дым. Первым опомнился Осолнит:

-        Это… это Баддал! Бежим! – и он бросился к стенам в поисках выхода из пещеры, но камни были гладкие и дверей или ходов он не обнаружил. А красный дым вытеснял воздух. Голлуч задыхался от рыданий а Азарот, покрасневший от напряжения, отчаянно ловил ртом воздух.

Тестол и Осолнит, не видя Азарота, Голлуча и Никон из-за дыма, рыскали вдоль стен в поисках выхода. Дым сгущался и Голлуч, уже не в состоянии разглядеть стоявшего рядом Азарота, в порыве страха и отчаяния бросился куда-то вперед. Не видя собственных ног и не слыша ничего из-за непонятного гула, он бежал, но вдруг гладкий камень, который он ощущал под ногами, исчез и он споткнулся о какой-то выступ. Его охватила неистовая злоба и досада и, как это бывает, он с силой пнул каменистый выступ. Но тут оказалось, что это не просто выступ, а дверь люка. От Голлучева удара незапертый люк открылся и с оглушительным грохотом крышка упала на каменный пол пещеры. Голлуч из последних сил кричал в красный дым:

-        Тестол, Азарот, Осолнит, Никон! Я нашел выход!

Непонятно – то ли ему несказанно повезло, то ли друзья быстро отреагировали на его призыв, но он и сам не помнил, как он и все его спутники оказались в кромешной тьме. Радовало только одно – здесь был чистый воздух и не было дыма.

Они шли куда-то вперед, следуя за рассеянным светом Никон, как вдруг неожиданно бултыхнулись в воду. Там было мелко, но вокруг были лишь стены. Они попали в тупик. Голлуч поскользнулся и с криком ужаса (он думал, что его утаскивает на дно некое ужасное чудовище) нырнул. Он не успел зажмуриться и увидел в каменном тупике узкий проем. Азарот вытащил его из-под воды и, придерживая, спросил:

-        Ты как? Сильно перепугался?

Голлуч, как всегда, заикаясь и путая слова, прошепелявил, отплевываясь:

-        Шам… Там горя, тьфу-тьфу-тьфу, нора… - самое главное он сказал и поэтому умолк, вытирая кулачками глаза. Тестол и Осолнит переглянулись:

-        Это единственный способ попасть в Критотил.

Азарот пожал плечами. Он привык слушаться этих маленьких, но мудрых карликов. Никон кивнула и первая нырнула в чистую подземную воду. За ней – Азарот, Тестол и Осолнит, а Голлуч, уже сообразивший, что с ним возиться не будут, поплыл вслед на ногами Осолнита (остальных он уже не видел)

20.

Постепенно вода мутилась, глаза начали болеть, видимость ухудшилась, но тут они и вынырнули. Быстрое течение сносило их к западу, прочь от Моря. Азарот взял за руку хныкающего Голлуча и погреб к берегу. Размокшие земляные пласты комьями сыпались с обрывистого бережка, но Тестол умудрился отыскать узкую хлюпкую дорожку на верх, на твердую землю.

Азарот бездумно следовал за спутниками. Он почти не мог дышать – зловонные дымы Нимбовой пещеры, холодный пронизывающий смех, красный дым, испуганный крик Голлуча. Казалось он не дышал свежим воздухом целую вечность. Он поднялся на каменистый обрыв, втащил Голлуча и поглядел на Муторный приток, который молчаливо, будто бы покорившись чьей-то воле, катил оскверненные волны вглубь Пиагола.

Азарот обернулся и увидел безбрежный простор Долины Смерти – Критотила. Ни одного растения не росло здесь, только сухие колючки. Земля – темно-бурого цвета словно окропленная кровью. Азарот так и представлял себе эту мертвую местность. Голлуч вновь заговорил голосом великого провидца:

-        Между побережьем, Кенвельдом и Кримолином, где пересекаются границы королевств, есть треугольник ничейной земли. Он мал, но велик. Долина Смерти, именуется он на человеческом, некогда всеобщем языке. Сюда стягиваются те, кто дает другим смерть, но не согласен принять ее. Баддал, Дым, нашел себе здесь помощников и доверил Долине Смерти свою жизнь. - Тут Голлуч снова замолк и бесшумно заплакал. Никон сказала мрачно:

-        Это Кристаллова долина. Здесь живет паук-кристалл, величайший монстр Пиагола. И, похоже, нам не миновать этого любезного вахтера.

 

Автор  DUD             Следующая глава                  На главную